Я непонимающе уставился на него. За несколько дней в моём лучшем друге, определенно, произошли изменения. Сейчас я не видел в его глазах жалости, только усталое облегчение и тень смущения, которую он старательно прятал за уверенной ухмылкой.

Мы медленно зашагали за Таней, идущей чуть впереди. Я не понимал, как мне к ней относиться. Моё представление о маленькой беззащитной девочке, густо краснеющей от одного взгляда, начало рушиться, словно карточный домик. Она шла, горделиво выпрямившись и задрав голову. Блондинистые, золотые волосы собирались в объёмные волны, ударяясь с каждым шагом об её спину. Маленькие и аккуратные черты лица разили непривычным снисхождением, в синих глазах горело пламя. Она была похожа на тайфун, готовый снести всё на своём пути без капли сожаления. Мы неспешно приближались к маленькому магазину, Артём будто вышел из транса. Всю дорогу друг шёл молча, о чем-то серьёзно размышляя.

— Давай зайдем. — Буднично сказал друг. — Теперь точно надо выпить взять.

Я понимающе кивнул, а Таня заинтересованно обернулась в нашу сторону. Я вопросительно уставился на неё, выгнув бровь, а Артём лукаво улыбнулся.

— Что, тоже хочешь? — Сказал он, насмешливо щуря глаза. — А тебе не рано пиво пить?

— Я не пью пиво. — Сказал Таня, холодно зыркнув на моего друга.

Я, незаметно для других, облегчено выдохнул, но девочка вновь вернула мне шокированное выражение лица.

— Водку давай. — Она безэмоционально захлопала глазами, расслабив лицо. — Только хорошую.

Артём изумлённо округлил глаза, подняв брови, а я сверил подругу непонимающим взглядом, полным осуждения.

— Что? — Она нахмурилась и мило надула губы. — Ничего другого я не пью, только самогон, разве что… Но за этим надо к деду ехать, я только ему доверяю в этом вопросе.

Мы продолжили молча сверлить подругу взглядом.

— Да что?! — Таня обиженно поджала губы. — Язык проглотили что ли?

— А на балалайке ты ещё не играешь, случайно? — Артём подавил в себе смешок. — Или в меховой ушанке ходишь?

— Чем тебе ушанка не угодила? — Девочка ответила серьёзно, не уловив иронии. — А играю я на домре. Это не балалайка, если что.

Я представил Таню около зимней избушки в большой меховой шапке, играющую на домре, и неспешно потягивающую самогон. Я невольно улыбнулся с того, как она органично вписалась в этот образ.

— Ещё я пиздюков водкой не поил. — Голос друга выдернул меня из фантазий. — Ты же сдохнешь после второй рюмки. Что нам потом с твой тушей делать? Бате принести?

Лицо девочки окрасилось ехидной гримасой, она неспешно подошла к Артёму.

— Поспорим? — Она натянула на себя невинную улыбку, сцепив руки за спиной. — Проиграешь — я сажусь за руль твоей девятки. А если выиграешь…

Таня немного опустила голову на бок, наклоняясь к Артёму, заигрывающе смотря на него снизу вверх.

— Проси что угодно. — Она смотрела в лицо друга, не моргая. — Я могу достать тебе всё, что захочешь.