При подъезде к имению от угличской стороны, бросались в глаза расположенные за укреплениями разнообразные крыши над жилыми и хозяйственными постройками в форме шатров, луковиц, бочек и других вычурных фигур, покрытых зеленой черепицей. Главные фасады терема были устроены с южной и западной сторон. С верхних этажей открывался дивный вид на долину речки Вожехоть, притока реки Улеймы. Поля и густые леса окружали дворец. Разноэтажные терема имели множество окон с затейливыми резными наличниками. Высокая шатровая крыша, опирающаяся на толстые резные колонны, скрывала под собой крыльцо и лестничный всход, ведущий на второй этаж. Раньше, до смерти царицы Ирины Федоровны, случившейся пять лет назад, жилых раздельных покоев было два: для царицы и царевны. Теперь палаты покойной жены царя служили гостевыми покоями при наезде к царевне высоких гостей. В отличие от моего старого терема в Устюжне здешние палаты были обильно украшены узорчатыми тканями, росписью и резными узорами. Декоративные элементы были позолочены и окрашены разноцветными красками. В просторных горницах и палатах наличествовала резная мебель из черного и красного дерева западной выделки, восточные пушистые ковры и дорожки устилали полы.
Меня провели к царевне. Угловой кабинет имел большие окна, застекленные угличскими стеклами, потолок забранный зеленым сукном, стены обтянутые кожаными тиснеными золотом фряжскими обоями, пол из наборного паркета. В палате находилась царевна Феодосия и её опекун окольничий Годунов Степан Степанович. Лицом и статью Феодосия пошла в мать: приятное лицо, соболиные брови, прямой нос, небольшой, с пухлыми губами рот и большие карие глаза.
После приветствий и поднесенного царевной кубка вина уселись за стол.
— Что царевна, ведомо тебе для каких дел яз к тебе наведался?
— Да государь. Сказывают, отдаешь меня немцу в жены.
— То для твоей пользы. Мужа желаешь себе? Али хочешь в монастыре годы младые погубить? Прочу тебе в женихи сына свейского короля Карла. Густав-Адольф его кличут. По осени пойдешь под венец. Поначалу обвенчаем вас на Москве по православному обряду, опосля отправитесь в Стекольну свейскую, там вас обкрутят по протестанской манере. Мужа твово грядущего видал. Орел. Дьяки сказывают учен, умен, с мечем ловок. Ты же у нас из иностранных языков ведаешь только латынь? Ныне привез казателя: обучит немецкому языку — он для твоего мужа родной. Сказывают свекровь у тебя вредная случится, но тут не всем везет. Обижать тебя он не даст и яз завсегда рядом. По характеру Густав горяч и вспыльчив. За тобой станет удерживать его от опрометчивых дел.
— Вскую нам немец в семье? — Вопросил осторожно Степан Годунов.
— Для нашего царства сей молодец годен. Для борьбы с врагами нам надобна надежно прикрытая спина. Хучь мы и сами ныне крепки и сила наша растет год от года, к чему нам плодить врагов? Коль даст бог молодым детей и вовсе благостно станет. Нам свеи за морем не соперники, коли к нам лезть не станут — то и ладно. Наш общий недруг король польский, коий притесняет православных на наших отчинах, и протестантов в Курляндии, Литве и других землях, кои нам не надобны, но любы королю Карлу. А царевна наша, красавица, королевой станет, и земли наши близко лежат. Вон ныне на царевой паровой лодке катается по Волге, а тама села на королевский корабль, море переплыла и вот она Колывань, полная русских людей. А тама по железной дороге хошь по монастырям, хошь к родне в гости. Меня окрутили тож особо не спрося и чего? Дня без помыслов об жене не проходит, люба безмерно. Верю, полюбит нашу невесту Густав-Адольф. Ну, боярин право, глянь как хороша? Красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна, умница к тому ж, чего еще надо? Тебе Феодосия лучшей доли и батюшка твой не желал бы. Ты царева дочь, не крестьянка какая. Тако готовься, учи язык немчинов, думай, кого из слуг да подружек с собою к свеям увезешь.
Земский собор по церковным делам приурочили к свадьбе. В пятнадцатый день сентября семь тысяч сто девятнадцатого года состоялся торжественный въезд свейского принца Густава-Адольфа со свитой в Москву. К тому времени в столице собрался на свадьбу и Земский собор — цвет лучших людей России. Свадьба обрела невиданный размах и пышность. Для горожан на улицах были накрыты столы и выкачены бочки с вином и пивом. Пир в кремле и вовсе поражал воображение. Через несколько дней свадебный поезд с молодой четой и свитой железной дорогой отправился к Ивангороду.
Как только столица, москвичи и гости привели себя в порядок после праздничных гуляний, не затягивая, провели и Земский собор. В Грановитой палате собралось чуть более трехсот представителей от городов, земель и царств России. По составу нынеший сход не сильно отличался от предыдущего: половина служивые люди, десятая часть церковники, остальные бояре, дьяки и купцы с промышленниками, с небольшим перевесом последних.
Вел собор боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Все выборные, конечно знали о чем пойдет речь, так как повестка земского собора объявлялась заранее. Перед началом обсуждения я обрисовал своё видение проблемы:
— Здравствовать боярам, дворянам, купцам, святым старцам. Сего дня на собор пришли лучшие люди русских земель. Судить станем церковные дела. Наши помыслы не об вере сегодня. Вера — наша жизнь. Внегда встречаем мы человека, вопрошаем его: какой ты веры? От того разумеем чего у него за душой. Православие — наш путь от рождения и до смерти. Народившись в Израилевной земле, минуя Рим и Царьград, пришло учение Христа на Русь. Мы третий Рим, хранители Правды. Наше царство окружают врази многие, алчущие чистых душ и земель, жаждущие погубить нашу веру и наши обычаи. Отчины и дедины, лежащие ныне под польской властью, кровью исходят и ждут от нас избавления. Силы православных христиан на исходе. Множество дворян в Литве для спасения живота своего уже отреклись от истинной веры. Польские паны, паписты и иезуиты кнутом и кровью изгоняют православие из Руси. Купно с папистами на литовских землях явились униаты — оборотни, како Иуда, продавший Христа, предавшие православие. Хитрыми проповедями они смущают христиан и те губят свои души на веки вечные. Времена кончаются: скоро на Белой, Черной, Серебряной, Червонной, Малой Руси иссякнет истинная вера. С каждым днем там гибнет православие. Мы, кои собрались здесь на Москве — есть Московское царство. Мы остатний оплот истинной веры. На нас лежит бремя вызволения христиан и спасение их душ. Для того надобно нам войско, сильнейшее, способное любого врага повергнуть во прах. Всем ведомо або яз устроил новые полки и людей воинских в доспех одел и оружье вложил в руци наилучшее. Отец мой царь и великий князь Иван Васильевич многие годы воевал Ругодивскую землю и не смог ея поять, або мое войско, вы, кои здесь стоите, с божией помощью за два месяца в честном бою повергли лучшие полки немецкие. Но ныне пред нами наисильнейший враг — Речь Посполитая. Уния богатая и силой полная. Казны государевой не достает для устройства рати коя сможет одолеть схизматиков. При сем в державе нашей есть церковь, коя делая богоугодное дело окормления паствы духовной пищей, скопила под собой треть лучших пахотных земель. В городах за монастырями трое из десятка людишек в беломестчиках. Яз себе золотых палат не строю, кажную копейку в усиление царства нашего кладу, вы служилые люди кровь льете для защиты наших пределов, а церковники богатства копят напрасные. Церковь должна быть частью царства, а не царством в царстве. Яз не желаю земель церковных, хучь излишки могли бы государевых людей кормить, но для нашей державы надобно, дабы государь ведал все доходы церкви и лишние деньги брал для дел воинских и защиты православия. На ваш суд отдаю се решение. Как порешите, так и станет, но помните об гибнущем на закате православии.
Обсуждения, довольно бурные, длились две седьмицы. Но, учитывая состав собравшихся, решение было очевидным, также свою роль сыграло участие патриарха в покушении на царя и убийстве боярина Годунова. Собор постановил учредить Церковный приказ, коий ведал бы все доходы церкви. Оставляя чернецам деньгу на житие, строительство церквей, обустройство монастырей и богоугодные дела и забирая излишки в казну. По самым скромным подсчетам дьяков Разрядного приказа в государевы сундуки ежегодно будет ссыпаться от пятидесяти до ста тысяч рублей.
С того времени прошло семь лет, как не было. Время летит не угонишься. Небольшой струг везет меня с малой свитой на середину реки Висла, где на якорях закреплен плот. На этом плавучем островке под шелковым балдахином вскоре состоятся переговоры между мной и королем Речи Посполитой Жигимондом III Ваза. Нынешняя война была успешна для России. Сыграла свою роль многолетняя подготовка. Союзникам и профессиональной армии России Речи Посполитой противопоставить было нечего.
Завершение реформы армии, комплектование стрелецких полков нового строя, преобразование дворянского ополчения в рейтарские и драгунские полки повлекло за собой отмену страшного порока русского войска — местничества. Часто в прошлые года меж назначенными воеводами, родовитыми и не очень дворянами, разворачивались споры с воззваниями к прежним заслугам и выпячиванием древности рода. Зачастую эти прения заканчивались лишь решением царя о переназначении воевод. Так называемый развод воевод, то есть начальные люди назначались в разные земли царства. Все это время войска стояли, давая врагу время на подготовку и теряя деньги. Местничество оказалось не совместимо с профессиональной армией, разрядные книги, где записывались сведения о походах, визитах иноземных послов, выполненные поручения, службы и другие заслуги дворян были изъяты и уничтожены. Местничество было запрещено.
После смерти отца, Густав-Адольф смог получить королевские регалии, хотя и не был единственным наследником, путем уступок претенденту ряда земельных владений и письменных гарантий высшему дворянству, ограничивающих права монарха Швеции. В тысяча шестьсот одиннадцатом году по папистскому счету риксдаг в Нючепинге объявил сына Карла IX королем. Монарх своими доблестью, рыцарским духом и благородством сумел привлечь на свою сторону шведских дворян, которые при его отце уклонялись от воинской службы и были к нему в оппозиции. Лично бросаясь в атаки в своем красном колете, высокий лихой мечник вдохнул в армию новые силы. Зимой тысяча шестьсот двенадцатого года войско шведов в десять тысяч пехоты и три тысячи конницы с помощью голландского флота высадилось в Зеландии у Гумбелека в десяти верстах от столицы Дании Копенгагена. Датское войско, осаждавшее шведский Эльфсборг — главный центр торговли на Северном море не смогло вовремя прийти на помощь столице. Густав-Адольф, зная от шпионов, что гарнизон данов составляет всего четыре тысячи воинов, потребовал безусловной сдачи города. Столица, не дождавшись помощи от датской армии, которая осталась на Скандинавском полуострове, блокированная шведским и голландским флотом, была вынуждена капитулировать. Под угрозой тотального разрушения главного города своих владений король Дании Кристиан был принужден к заключению мирного договора. Швеция получила провинции на юге Скандинавии: Сконе, Халанд, Блекинге, остров Борнхольм и норвежские провинции Бохуслен и Трёнделаг. Также шведские корабли были освобождены от уплаты Зундской пошлины.
Спустя три года после этой предыстории началась война с Речью Посполитой. Конфликт монархической и парламентской формы правления расшатывал основу государственности. Сейм противопоставлял себя королю, стремясь ограничить его власть и возвысить свое значение. Король пытался ввести формы самодержавия и наследственной передачи власти. Привилегии магнатов подтачивали польскую империю, а безмерная заносчивость шляхты — таково было воспитание и обычаи, мешала воспринимать угрозу, которая росла за смоленским рубежом. Казна постоянно была пуста.
Первый удар нанес крымский хан Джанибек Герай. По приказу турецкого султана Ахмеда ранней весной тысяча шестьсот пятнадцатого года сорока тысячное войско вторглось на украйну. Жестокость татар была ужасающа, впрочем, как и всегда, все непригодные для продажи на рынке рабов, вырезались.
Казаки, видя огромную силу татар, от боя уклонились, засев в Сечи на днепровском острове Базавлук. Образ казака, нарисованный потомками в виде защитника православного христианства и правды, сейчас не выглядел столь безупречно. Казаки не пахали и не сеяли, ведя вольную жизнь. Соответственно деньги на загулы и пропитание брались от набегов. Пути грабительских походов зачастую определялись не вопросом веры, а выгодой. Казаки шли туда, где была добыча, не раз и не два грабя земли православного Московского царства. Вольные люди могли напасть на идущий в Крым татарский обоз, ведь там была добыча, а ввязываться в бой для защиты веры желающих не было.
Нейтралитет, установившийся между турецкой державой и Московским царством, ограничил возможные пути набегов воинов крымского хана. Это послужило увеличению числа вторжений в польские украйны и Волынь. Походы крымских татар и ногаев Казыева улуса происходили раз или два в год. Особенно страдали окрестности Киева, Брацлава, Подолье, Волынь и Галиция. За каждый грабительский набег, на рабские рынки Каффы, Карасубазара, Гюзлеве и Бахчисарая выводилось от трех до тридцати тысяч пленных. Иногда рабов приводили так много, что еврей-работорговец насмехаясь спрашивал у татар: "Остались ли еще люди в Литве?". Но на этот раз это был не грабительский поход, а война. О набеге татар в Киеве узнали всего за четыре дня, до явления вражеского войска и городской замок не был подготовлен к длительной осаде. В результате деревянные укрепления были сожжены, а население в качестве ясыря уведено в Крым. Также было разорено еще одиннадцать городов, не считая сел.