— Моя госпожа — дочь Жоффруа де Виллардуэна, князя Ахейского. Мы плывем к ее жениху Мешко, сыну князя Конрада Мазовецкого. Он ждет нас в Галиче.

Наверное, она надеялась, что я испугаюсь этих имен. Ахейское княжество образовалась на руинах Ромейской империи после падения Константинополя, став частью Латинской империи. Оно занимало почти весь полуостров Пелопоннес. Я прикинул, что получу за невесту приличный выкуп, не смотря на то, что жених — мой дальний родственник. Его отец женат на моей «племяннице». Выкуп ведь платить будет не он. Насколько я помню, старшего сына князя Конрада зовут не Мешко. Зимой мне было нечего делать, вот я и учил политическую географию. Преподавателем был воевода Увар Нездинич, который помнил родословные всех окружающих нас князей, ханов, королей, императоров до седьмого колена.

— Мешко ведь не старший сын, — произнес я.

— Пятый, — после заминки призналась женщина.

Партия не завидная. Сидеть ей с мужем в какой-нибудь дыре и мечтать, чтобы перемерли все старшие братья мужа, их дети, а возможно и внуки. Интересно, а как они познакомились? Интернета в эту эпоху нет. Наверное, купцы свели.

— В сундуках приданое? — спросил я.

— Да, — ответила она.

— Покажи, — потребовал я.

Там лежали только одежда, отрезы тканей и кое-какая посуда, стеклянная, медная и бронзовая. Может, были и золото с серебром, но не в тех количествах, на какие я наделся. Видимо, основной частью приданого были юные рыцари. Будь она богатой невестой, нашли бы жениха более, так сказать, перспективного. Видать, отец ее тратит доходы на возведения укреплений на захваченной территории и на войну со своими подданными иной веры или еще на что-нибудь такое же важное. Следовательно, на жирный выкуп надеяться не стоит.

Видимо, мои мысли проявились на лице, потому что у княжны порозовели щечки от смущения. Или от осознания, что без приданого ее могут завернуть к отцу. Да, девочке не позавидуешь.

В кувшине еще было вино. Я наполнил два бокала, один протянул девушке и произнес тост на аквитанском варианте латыни:

— Не унывай! Всё, что ни есть, — к лучшему.

Я залпом осушил бокал. Вино было хорошее. Княжна только пригубила, чтобы не рассердить меня, хотя, подозреваю, у нее от страха пересохло во рту.

— Отдыхай, — сказал ей. — Закончу с делами, поговорим с тобой поподробнее.

Правая дверь вела в узкую каютку с двухъярусной кроватью у левой переборки. Из-под кровати выглядывали край сундука, небольшого, но более дорогого, чем у дочери графа. На правой переборке на деревянных колышках висела мужская одежда, хозяин которой стоял в дальнем конце¸ боком ко мне. Лицом или спиной ко мне он бы не поместился между кроватью и переборкой. Было ему лет тридцать семь, невысок, полноват, с круглым, щекастым лицом чревоугодника, мясистым и крючковатым носом и густой и короткой черной бороденкой. Судя по серому блио из тонкого сукна, это купец. Мне даже показалось, что видел его раньше. Лет шестьдесят назад. Видимо, венецианские купцы на одно лицо во все века.

— Какой груз везешь? — спросил я, уверенный, что купец слышал разговор в соседней каюте.

— Алике и лошадей рыцарских, — ответил он.

Алике — это, видимо, имя невесты.

— И всё? — не поверил я.

— Еще вино и оливковое масло в трюмн, — сообщил купец.