— Не сердись. Я просто хотела познакомить тебя с Фабианом. Я не знала, что все так произойдет.

— Кто твой агент? У тебя есть портфолио? Ты поедешь с нами завтра в Лос-Анджелес?

— Извините, дайте нам минутку.

Фабиан кивает и показывает мне большой палец, покидая мой кабинет.

Фишер глубоко вздыхает и скрещивает руки на груди.

— Ты ему нравишься, — нервно говорю я.

— Разве ты не слышала, как я сказал, что не хочу пробоваться на эту роль?

— Слышала. Я просто не слушала. Сколько раз я просила тебя перестать пытаться быть Пенном? Ты слушал? Нет! И теперь, когда я хочу, чтобы ты был Пенном, ты даже не пытаешься. Ты хоть представляешь, как это тяжко?

Выражение на лице Фишера смягчается, и я продолжаю:

— Разве ужасно, если я хочу, чтобы мужчина, которого я люблю, остался в городе? Это плохо, что я просмотрела каждую рекламу и сцену на «Ютуб», в которой ты когда-либо участвовал? Думаю, ты невероятно талантлив. Это ужасно думать, что моему фильму повезет с тобой, и я знаю — женщины по всему миру будут любить тебя так же сильно, как и я?

Фишер убирает прядь волос с моего рта и заправляет за ухо.

— Думаю, могло быть и хуже.

— Если тебе действительно не нравится быть Пенном, я скажу Фабиану, чтобы он забыл обо всем.

Фишер смотрит в потолок.

— Это так много для тебя значит?

Я киваю.

— Тогда как я могу сказать «нет»?

Я прыгаю в его объятия, и он смеется. В глубине души я знаю, что все будет хорошо.

Падая без сил на кровать в гостиничном номере, я мечтаю о том, чтобы подремать. Того, кто изобрел пятичасовые полеты, нужно расстрелять. По крайней мере, мне не нужно оставаться на кастинге еще на следующие три часа.

Мой телефон оповещает о сообщении.