Я вспомнил, почему в детстве так сильно любил читать. Книги всегда давали мне возможность сбежать в иные миры, стать соучастником великих событий, которые пока еще не открылись мне в обычной жизни. В реальной жизни я вынужден был рано вставать и идти холодными и промозглыми утрами в школу, позевывая и ежась. Мне приходилось есть не самую вкусную еду в столовой, делать домашние задания и ложиться пораньше спать, чтобы затем застать одну и ту же разочаровывающую рутину сонным и уставшим. И никто никогда не предоставлял мне возможности сразиться с морским змеем, завоевать в битве королевств любовь и благосклонность целого народа. Я не мог загореться и слетать на Луну, объятый пламенем, не мог научиться у марсиан выворачивать с орбиты целые планеты. Пока мои будни в обычном мире были поставлены на паузу, в книжном измерении меня всегда ждали приключения и путешествия. В романах и новеллах все было так ярко, необычно, и фантазия писателей уносила меня в красочные реалии.

Я вспомнил, что обожал «Ветра Востока» за яркие описания, которые раскрашивали серые будни, постепенно замещая собой обычные вещи. Вот я лежу на своей кровати и смотрю на старый громоздкий шкаф, а вот мебель моей комнаты уже утопает в лепестках сакуры. Щелк! И вместо стены появляется вьющаяся меж белых камней дорожка, ведущая к дворцу императора. А воздух уже пронизан не запахом готовящегося ужина, а ароматом сладкого меда и розовой вишни. Я смотрел в окно дома и видел не мокрые от дождя алые крыши, а толщу голубого пруда, в которой, словно в патоке, застряли причудливые кувшинки.

– Ты сможешь! – закричала Мэй и кинула сгусток своей силы, чтобы помочь разверзнуть границу между моими фантазиями и зыбкой тканью мироздания.

Когда я в первый раз прочитал «Ветра Востока», то пропустил некоторые отрывки романа, пришедшиеся мне сперва не по вкусу. Сейчас я понял, что книга ждала кого-то, кому позволит подобную вольность – сократить реальность, просто перелистнув страницы. Я давно готов увидеть этот дворец с его бесконечными башенками, резными крышами и улыбающимися львами у входа. Я посмотрел в его разноцветные витражи, услышал, как хрустит под ногами гравий, отполированный сотнями тысяч ног, и почувствовал, что Мэй опасается остаться в лесу одна, поэтому крепко держит меня за плечо. И огромные ворота открылись мне навстречу, словно давнему другу или хозяину.

У меня получилось! Я там, где и должен быть. «Спрячься, сделайся невидимой у меня на плече», – шепнул я лисице. Гвардейцы императора, яркие и нарядные, безмолвно проводили меня в соседний зал, где на самом простом стуле, в подушках сидел светловолосый и голубоглазый китаец, сложив на коленях руки. Он был таким, каким я его и представлял: на вид совсем молодой, но, как часто пишут в книгах, что-то выдавало в нем почтенный возраст. Но не улыбка и не глаза.

– Здравствуй, добрый путник! Я видел, как ты с легкостью шагнул сюда, сминая расстояние, словно обычную бумагу. Это весьма и весьма необычно.

Я поклонился, не сводя глаз с охраны императора. Возле каждой колонны стоял страж, одетый в кимоно под фактуру и рисунок мраморной колонны, так что временами казалось, будто в зале, кроме меня и императора, никого нет.

– Меня зовут Цзе Ни Сы, и я пришел просить об одолжении.

– Я выслушаю тебя, но при одном условии. Знаешь ли ты что-либо о моем зеркале?

– Это и есть ваша знаменитая загадка, которую должен отгадать каждый, кто просит аудиенции у вас? – вопрос показался мне слишком легким. Каждый, кто вырос в Империи Ветра, слышал о легендарном зеркале в оправе из чистого золота, украшенного жемчужинами и цветами, вырезанными из разноцветных драгоценных камней. – Это зеркало показывает правду. Истинную суть вещей.

– Хорошо. Что может показать настоящий облик человека? А вот это уже и есть моя знаменитая загадка.

Светловолосый император улыбнулся одними глазами.

Это может быть что угодно… речь ребенка, взгляд ослепшего человека… Ох уж эти восточные мудрости, на которые почему-то всегда есть только один правильный ответ, но по логике подойдет еще десяток вариантов… Я перевел взгляд на ледяную гладь огромного зеркала, подпирающего своды дворца. Столько раз мне хотелось своими глазами увидеть эту легендарную реликвию, я так много раз представлял, как легко и по щелчку пальцев нахожу ответ на головоломку императора-мудреца… и вот я стою и теряюсь в догадках, как и тысячи посетителей до меня. Чем дольше я смотрел в зеркало, тем больше зеркало смотрело в глубь меня. Что-то прошептала Мэй, но ее голос уже был бесконечно далек от меня. Ответ всплыл сам собой.

«Что еще может показать истинный облик человека?» – зазвучало эхо голоса императора. «Его откровение на смертном одре». Мне нужно было только произнести эту фразу, и великий правитель смог бы остановить расправу над безвинными живыми существами.

– Замолкни сейчас же! – раздался голос, разрезавший тягучий день, словно мягкое масло.

Позади меня появилась объятая гневом Шиа.

– Ни слова, кому говорю! – оборвала она мои слова, готовые слететь с губ.

Шиа развернулась и метнула в застывшую реку из стекла свой ботинок на каблучке. Зеркальная поверхность обрушилась водопадом колючих осколков-брызг прямо позади императорского стула. Меня опрокинуло навзничь от странной ударной волны, я прижал к себе Мэй, слетевшую с плеча, и окончательно запутался в том, что происходит вокруг.