/121/ На рассвете под звуки барабанов три мирмирана со своими воинами, прибрежный ага Ислам-ага сын Сефер-аги с сорока семью тысячами отборных, преданных, шумливых, храбрых буджакских татар, выступавших на бодрых конях, с лучниками в авангарде двинулись из крепости Бендеры. Однако сипахиям нижнего бёлюка вместе с гарнизонными янычарами, снаряжением и пушками было приказано оставаться в крепости Бендоры. А Мелек Ахмед-паша взял с собою восемьдесят семь тысяч шестьдесят отборных воинов и, полагаясь на всемогущего Аллаха, двинулся по берегу Днестра из Бендер на запад. Наши разведчики, направленные ранее в Валахию и Молдавию, вернулись и сказали паше: «О наш султан, жители Валахии и Молдавии узнали о том, что вы стоите в Бендерах. И вот валахам и молдаванам придут на помощь десять тысяч венгерских солдат от Ракоци. Завтра или послезавтра они обязательно нападут на вас на этой переправе через реку».
Услышав это, предусмотрительный [Мелек Ахмед]-паша направил прибывших лазутчиков и одного из своих аг к прибрежному аге, начальнику авангарда, и к трем мирмиранам, которые стояли наготове. Тем временем мы с пашой, покинув бендерские земли, ровно через пятнадцать часов перешли вброд на лошадях реку Ишновец и прибыли в село Сынжера. Оно входит в нахие Бендеры. Река Ишновец берет свое начало с гор Искерлетских в Молдавии и впадает здесь в реку Днестр. В селении Сынжера вся исламская армия до утра не спала и не отдыхала, она стояла наготове в полном боевом снаряжении. Но, слава Аллаху, враг не подавал о себе вестей. К утру трубы возвестили о выступлении, и вся армия, а за нею готовые обозы прибыли в село Бербуюз. Это село с молдаванским населением имеет шестьсот виноградников и садов и является пограничным пунктом нахие Бендеры. Миновав это село, в тот же день после обеда мы вступили в нахие Орхей. Когда на равнине мы правильными, прямыми рядами разбили свои шатры и палатки, во все четыре стороны были посланы четники и часовые и устроены засады. В тот день мы с мусульманскими солдатами подвесили котлы, /122/ сварили обед и наслаждались [едой].
Нахие Орхей с незапамятных времен является прекрасным, цветущим уголком Молдавии, расположенным на берегу реки Днестр. Однако время от времени казаки Дорошенко[42] из-за Днестра налетают на Орхей и разоряют его.
В это время разведчики из авангарда прибрежного аги, ушедшие вперед, с помощью Аллаха привели семерых языков-кяфиров. Когда Мелек Ахмед-паша допросил пойманных, они сообщили: «Вот сейчас на вас нагрянут кяфиры». Туг же эти кяфиры были без пощады казнены.
Затем мы увидели, что к нам примчалось несколько татар на конях, взывая о помощи: «О наш султан, — сказали они, — на расстоянии одного часа езды отсюда идет ужасная битва, но не горюйте, а садитесь на коней и потихоньку, незаметно идите на помощь. Мы же будем оттягивать кяфиров на вас, и тогда им несдобровать». После этого смелые джигиты бросились вперед и поскакали в бой. А могущественный паша немедленно, но тихо, без музыки, подняв восемьдесят тысяч храбрых воинов и оставив для тылового подкрепления войска санджаков Кырк-килисе, Кюстендил и Визе, вверив себя и всю армию Аллаху, вместе с атбаши бок о бок, стремя к стремени поскакал галопом. После часа езды, когда послышались оружейные и пушечные залпы, а также голоса, призывающие всех правоверных мусульман к борьбе за веру, все газии-мусульмане ринулись, словно семиглавые драконы и хищные демоны. Мы увидели, как наши авангардные войска мчались впереди, прильнув к шеям лошадей. Буджакские татары в это время бежали, подавая нам знаки и выкрикивая: «Уж очень кяфиры жестоки!». А ведь их целью было оттянуть врага на нашу армию.
Предусмотрительный паша тут же разделил свою единую армию на три части в лесу, расположенном с правой стороны, в конце Орхейской равнины, и держал ее в засаде наготове. Когда наше прибрежное войско, являвшееся авангардом в битве с неверными, вернулось с Орхейской равнины с руками, обагренными кровью, то [военачальники] нашего паши — Эрганалы Ахмед-ага и Шамлы Халил-ага со шрамом на затылке и сотни наших братьев-мусульман, абазинов и черкесов, курдов и туркмен, напали на кяфиров Валахии и Молдавии, словно голодные волки на стадо баранов, и стали рубить их саблями. Но проклятые кяфиры, совершенно ни на что не обращая внимания, рассвирепев, словно раненые кабаны, с упорными боями дошли до самой середины Орхейской равнины, и весь их тыл подтянулся сюда.
В самый разгар сражения наши воины, /123/ заранее размещенные нашим пашой в засаде в горах, вдруг выскочили из укрытия с возгласами «Аллах, Аллах!» и бросились на кяфиров.
Кяфиры сразу заметили, что они оказались между буджакскими татарами и османами. Они подумали, что смогут оказать сопротивление в этом легком сражении, и остановились. Но по воле Аллаха все двадцать восемь тысяч кяфиров в один миг прошли через острие наших мечей и испытали на себе всю силу и мощь нашего огня, а остальные воины бросились в Днестр. В тот же миг прибрежные татары ринулись на своих конях в реку Днестр и, хватая кяфиров за черные волосы, черные шапки, вытащили их на берег и пленили. Кяфиры, бежавшие в горы, также не спаслись от воинов нашего паши, а были взяты в плен и, связанные и сокрушенные, стали просить пощады и помилования.
Все отрубленные головы [кяфиров] были кучами сложены перед шатром нашего паши; всех пленных заставили содрать с них шкуру, и двадцать восемь тысяч голов были засолены. Вместе с двумя тысячами пленных, двенадцатью пушками, снаряжением, знаменами с крестами они были отправлены Ахмед-агой к Порогу Счастья Кёпрюлю Мехмед-паше. Кёпрюлю Мехмед-паша немедленно вызвал к себе кетхуду Валахии и Молдавии, проклятого Узун Али-агу, и сказал ему: «Послушай, проклятый, что означают эти отрубленные головы из Валахии и Молдавии? Разве ты не говорил на днях, что Мелек Ахмед-паша клевещет на валахов и молдаван? Разве ты не говорил: “Если они восстанут, пусть я буду проклят всеми"? Ну-ка, уберите этого негодяя отсюда!», — добавил он и, сослав его на остров Кипр как изменника родины, приказал убить его там.
Тем временем Ахмед-паша, разделив свою армию на правый и левый фланги, остановился на Орхейской равнине в ожидании. В это время военачальники устроили совет, после которого войска снялись с Орхейской равнины. Быстрым ходом в течение ночи мы добрались до крепости Хотин.
ОПИСАНИЕ КРЕПОСТИ ХОТИН
Когда эта крепость находилась во владениях польского короля, султан Осман хан II осадил ее с двухсоттысячной армией, но захватить ее [ему] не удалось. Причиной этой неудачи было то, что от соседних королей прибыли на помощь войска, и много тысяч [наших] было убито. Кроме того, был убит также везир Будина Каракаш-паша, и по этой причине воины пали духом. Другой причиной было то, что Осман хан отвернулся тогда от своих войск. Из-за этого армия была брошена на произвол судьбы, задержалась и опоздала, а тем временем наступила зима, и крепость эту взять не удалось[43].
После битвы султан Осман /124/ заключил с польским королем мир. Польский король сдал султану Осману крепость Хотин с ключами, пушками и боеприпасами и получил мир и благополучие. Осман хан пожертвовал эту крепость Хотин бею Молдавии. Это маленькая крепость, похожая на паланку, и в настоящее время ей подчинено семьдесят сел в боярстве нашего молдавского бея.
Когда мы прибыли туда, молдаване из крепости поспешили навстречу паше. Из крепости был произведен салют из сорока-пятидесяти небольших пушек. Армия расположилась под крепостью на берегу реки Днестра, и кругом были опять расставлены дозоры и часовые. Гетман крепости и бояре доставили паше дары: три тысячи овец, тысячу голов крупного рогатого скота, сто бочек меду, сто бочек масла, две разукрашенные колымаги, запряженные шестерками лошадей, и множество других припасов. В этих колымагах было по двадцать кошельков я десять мехов[44] соболей; и [еще] они доставили целую повозку рыбьего зуба[45]; целую тысячу подвод сухарей и чистого белого пшеничного хлеба, а также молдавских рысаков. Когда вся армия добилась победы и приобрела неожиданно такую военную добычу, наш господин Мелек Ахмед-паша сказал: «Когда мы с Османом ханом приходили под эту крепость, я был гулямом в числе султанских килерджи. Слава богу, в настоящее время, будучи верховным главнокомандующим государства, я посетил эту крепость в обстановке мира и спокойствия. Уничтожив двадцать восемь тысяч кяфиров и взяв в плен столько тысяч пленных, мы отомстили за султана Османа».
Вид крепости Хотин. Эта небольшая прочная каменная крепость находится на берегу Днестра. В окружности она имеет тысячу пятьсот шагов, ров ее весьма исправный. Она имеет двое ворот, одни [из них] выходят на берег Днестра. Внутри нее имеется большой монастырь подобный крепости, который называется Стефановским. [Этот монастырь] чрезвычайно прочный. Крепость имеет восемьдесят башен, крытых тесом. Внутри крепости имеется всего лишь шестьдесят-семьдесят крытых тесом домов без садов и виноградников и около пятидесяти лавок. А в посаде ее по направлению к Днестру расположены лавки, крытые тростником и камышом. Когда солдаты делали покупки в этих лавках, хозяева их, сокрушаясь и горюя об убитых кяфирах, говорили: «Эй, турки! Вы что ж, в Польшу отправляетесь? Вот теперь правитель Трансильвании Ракоци покажет вам!».
Вследствие того /125/ что климат Хотина очень мягкий, молдавские девушки с черными локонами и непокрытой головой очень привлекательны[46]. Очень славятся виноградники и сады Хотина, различные вина и напитки, а также мед и масло.
Места поклонения крепости Хотин. Могила павшего газия Каракаш-паши. По рассказам нашего господина Мелека Ахмед-паши, упомянутый Каракаш-паша, будучи везиром Будина, участвовал в сражении [под этой крепостью]. Пуля попала ему в лоб, и он пал шехидом. Семь тысяч солдат Будина в этом месте постигла та же участь, и все они погребены на этой священной земле. До сих пор на могилах многих из них заметны еще их имена. Да помилует всех их Аллах!
Когда по воле Аллаха вся исламская армия спокойно и безмятежно стояла под крепостью Хотин, от нуреддин-султана, брата татарского хана, из Польши пришло дружественное письмо, в котором он писал: «Господин мой, мой султан, в настоящее время сорок семь тысяч быстрых как ветер татарских воинов, совершив в наших краях праздничную молитву по случаю священного рамазана, быстрым ходом идут на короля Ракоци с нашими друзьями — сорока тысячами вооруженных кардаш-казаков, казаков Шеремета[47], казаков Серка и казаков Андрея, [направляющихся] из-под крепости Ладыжин, что на берегу Буга, в землях дорошенковских казаков. Господин мой, когда это наше дружественное письмо и письмо нашего старшего брата, | его высочества хана Мухаммед-Гирея, дойдет до вас, как ради самого себя, так и ради падишаха мусульман срочно пришлите В эти края прибрежного агу с буджакскими татарами. А вы, мой благородный господин, пребывайте в крепости Бендеры, или прибрежных селах, или в аккерманской крепости, так как с вами имеется янычарская пехота и падишахский арсенал. К вам с татарской армией продвигаться очень трудно. Не забывайте молиться о нас. Мы слыхали, что вы как следует порубили на Орхейской равнине кяфиров Валахии, Молдавии и Венгрии, Король Польши был бесконечно рад, что вы пробили брешь в дьявольском упорстве проклятых кяфиров. Пусть господь бог спустит свой меч еще и на армии короля Ракоци. Господия мой, немедленно пришлите буджакских татар в наши края». Когда пришло это письмо /126/ от нуреддин-султана, тут же у крепости Хотин затрубили трубы и ударили барабаны, извещающие о походе. Все двинулись на север, и через шесть часов мы прибыли в крепость Сороки, находящуюся под молдавским господством. Это маленькая каменная крепость на берегу Днестра. Сороки — прекрасная крепость, в посаде которой находится около тысячи домов, крытых камышом. Здесь имеются также церкви, сады и виноградники. Удалившись вправо на расстояние в один переход, мы со всей армией за шесть часов дошли от Хотина до паланки Рыдванец. Она с незапамятных времен является крепостью польского короля. Один знаменитый ага, по имени Рыдван, происходивший из рабов, продвинулся на службе в османском государстве и стал капуджибаши. Через сорок лет этот рус, вспомнив жирную свинину своей настоящей родины, улучил удобный момент, бежал к мятежным казакам и основал эту крепость, почему она и называется крепостью Рыдванец. Сейчас это маленькая деревянная крепость.
В ее посаде имеется пятьсот домов, крытых камышом. Вся мусульманская армия со своими палатками и шатрами расположилась здесь. А для армии буджакских татар в тот же миг соорудили плоты из камыша и тростника, суда и сотни лодок и легких настилов на надутых бурдюках. После того как прибрежный ага, аккерманец Мехмед-ага родом из Эшек-дере, Вели-ага из Саретая и Кода Батыр-ага с сорока тысячами буджакских татар получили от паши разрешение [выступить], я, ничтожный, потерял покой и, пав ниц перед Мелеком Ахмед-пашой, попросил его разрешить мне пойти с татарами в поход. Он благословил меня, и в середине месяца зилькада 1067 (1656-57) года мы с прибрежным агою отправились в поход.
Поцеловав священную руку паши, я тотчас на лодке благополучно пересек Днестр вблизи Рыдванца и на противоположном берегу наблюдал за татарской армией. О величие Аллаха, это было столпотворение, словно в день у Кербелы![48]. Когда сорок семь тысяч татарских воинов бросились на ста пятидесяти тысячах коней в Днестр, воды его под ногами стольких лошадей вздулись, образовалась запруда, и ниже река стала мелкой. Тысячи татар вброд перешли реку, а еще тысячи, переплыв реку на судах, плотах, бурдюках, надутых воздухом, с молниеносной быстротой вышли на берег и там вытащили из бурдюков свои стрелы, сабли и все свое снаряжение.