Отправной точкой данного проекта являлась навязчивая мысль падших ангелов: «Как бы было хорошо, если бы люди продолжили уклоняться от исполнения первой заповеди Бога и не имели бы детей и после изгнания из рая. Тогда бы они просто состарились и умерли бы бездетными. И нам бы не пришлось мучиться с их потомством все эти мучительно долгие для нас тысячи лет, безуспешно пытаясь миллионы и миллиарды этих постоянно плодящихся людишек уничтожить!» Очевидно, что в среде падших ангелов такие мысли буквально носились в воздухе в течение очень долгого времени, пока кому-то из них не пришла идея попробовать вбросить эту мысль людям: «А давайте-ка скажем этим дурачкам, что лучший способ понравиться Богу – это не иметь детей, ибо для того, чтобы их иметь, нужно осквернить себя с женами! Бред, конечно, ибо «плодитесь и размножайтесь» является самой первой заповедью, данной им Богом, и какой идиот может подумать, что можно себя осквернить ее выполнением, но кто его знает, может и прокатит – они же тупые и давно забыли и про первую, и про все остальные заповеди, тем более, что наш многотысячелетний опыт общения с ними показывает, что чем наглее и очевиднее наша ложь, тем охотнее они в нее верят! Хе-хе!» Попробовали и вбросили. С этого монашеский проект и начался. Впоследствии он принес человечеству немалую пользу, хотя это, конечно же, никак не входило в изначальные планы падших ангелов. Впрочем, так бывает с абсолютно всеми их проектами, которые неизбежно развиваются самым неожиданным для своих авторов образом и постепенно превращаются в сложно преодолимые препятствия для них самих. Для преодоления этих препятствий им приходится разрабатывать новые проекты, которые в свою очередь тоже не идут по плану, и так происходит всегда, что делает жизнь падших ангелов на земле чрезвычайно нервной и хлопотной – своей предсказуемой непредсказуемостью люди превращают их жизнь в сущий, так сказать, ад…

В чем же выразилась незапланированная падшими ангелами общественная польза от этого проекта? Польза была в том, что монастыри очень быстро превратились в духовные лечебницы – в центры по очистке и, следовательно, по исцелению общества. Обычно думают, что в монахи шли исключительно люди, которые вдруг почувствовали, что их переполняют волны святости, и эту бурлящую в них святость они торопились унести подальше от людей и понадежней ее скрыть – лучше в какой-нибудь труднодоступной пустынной местности. Абсурд и явная неправда. Свою святость нет никакой нужды прятать от людей, и никто не будет этого делать, ибо в этом нет смысла. Подавляющее большинство из будущих монахов чувствовало в себе какую-то ущербность, некую постыдную духовную язву, и именно эту язву они и спешили спрятать как можно дальше от других людей – из страха разоблачения перед родными и близкими, который их постоянно мучил. В какой-то мере это можно сравнить с уходом больных животных от здоровых и пребыванием их в полном одиночестве – до выздоровления или смерти. В то время люди еще осознавали себя больными и стыдились своих болезней – особенно духовных болезней. Это сейчас больные содомией люди сбиваются в кучи, одеваются как можно более крикливо и вызывающе и начинают бесноваться в центре города у всех на глазах, называя это «парадом гордости». Раньше такие люди старались унести свою постыдную болезнь как можно дальше от людей в надежде, что об этом никто и никогда не узнает – а в первую очередь не узнают их близкие.

Там у некоторых людей начинала проявляться истинная любовь к ближнему. Они видели грехи – в том числе и свои грехи! – в других, понимали этих людей и начинали их жалеть, разговаривать с ними о Боге, о вере, о жизни и о смерти, посвящая этому всю свою жизнь без остатка. В этом-то и заключался их великий духовный дар – он был в целении духовных болезней своих ближних, в укреплении более слабой веры других людей. А когда они лечили своих ближних, они лечили и себя. Монастыри были лечебницами, а святые подвижники – врачами в них. Духовные токсины постоянно выводились из общественного тела в монастыри и там нейтрализовывались или хотя бы держались под контролем, а не продолжали бесконтрольно накапливаться и бродить в человечестве, разлагая всё вокруг себя. Понятно, что таких монастырских врачевателей с даром духовного целительства было относительно мало, а больных было гораздо больше – подавляющее большинство, но когда Бог видит, что кому-то нужно дать силы, ибо эти силы идут во благо людям, Он их дает – особенно когда Его об этом просят, я святые подвижники-целители явно об этом просили и просили горячо. Но всех монахов тех времен, как больных, так и относительно здоровых, объединяло одно – у них была вера. А есть ли она у современных монахов?

Итак, монастыри стали системой самоочищения общественного организма – там скапливались его больные элементы, освобождая общество от влияния своей внутренней духовной заразы и занимаясь своим собственным самолечением, в ходе которого из их среды выделялись те люди, которых позже назовут святыми. Таким образом, духовно больные не только не заражали окружающих своими болезнями, но и порождали святость, чем монастыри впоследствии и прославились; но святость была только конечным и самым заметным проявлением болезни, которую тогда было принято скрывать, и обычные люди вне монастырей этой болезни не замечали, ибо за стенами монастырей она была скрыта от посторонних глаз, в силу чего монастыри вошли в историю исключительно как места святости, хотя в первую очередь они были обителями для концентрации и нейтрализации духовных болезней, отстойниками для всяческой грязи, так сказать, где носители духовной грязи и мерзости добровольно накапливались, самоизолируясь от общества и отдавая себя в добрые руки целителей, которых монастырская среда самопроизвольно и порождала. Понятно, что далеко не все из монахов полностью исцелялись, но всё равно делалось самое главное – отправляя своих больных членов в монастыри, самоочищалось и становилось здоровее всё общество.

Это было очень неожиданно и неприятно для тех, кто весь этот процесс оздоровления и самоочищения, по сути, и инициировал – для падших ангелов. Опять сработал «закон незапланированных последствий», который неумолимо проявляет себя во всех их проектах, а в случае с монастырями он сработал особенно мощно, поскольку именно в монастырях возник сонм величайших святых подвижников, спасших тысячи и тысячи человеческих душ.

Итак, общество самоочищалось, самолечилось, но для этого изначально требовалось, чтобы больные хотя бы осознавали свою болезнь – осознание болезни есть первый шаг к ее лечению, а с некоторых пор такое осознание стало ослабевать и постепенно его не стало; больные перестали осознавать себя больными и уходить из общества в монастыри, пряча там от людей свою болезнь, результаты чего в настоящее время особенно ярко проявляются на Западе – больные громко и с гордостью кричат о своей болезни, выставляя ее напоказ и усиленно заражая ей окружающих. Больные истерично кричат здоровым, что больными на самом деле являются не они, а сами здоровые, ибо болезнь превратилась в норму и даже повод для некой «гордости». Метастазы болезни распространяются на всё общество снизу доверху, постоянно накапливающиеся ядовитые токсины пронизывают его от начала и до конца, отравляют общественное тело, не оставляя никаких надежд на его выздоровление. Запад сошел с ума и совершает коллективное самоубийство, отказываясь выводить яд из своего организма, поскольку этим ядом поражен и мозг общества – видимо, мозг был им поражен в первую очередь. Как говорится, рыба гниет с головы.

Так дела обстоят на Западе. А как они обстоят у нас? Чем занимается наше монашество? К сожалению, общее направление движения у нас то же самое, что и на Западе. Больные перестают осознавать себя больными и, соответственно, изолировать себя и свои болезни от окружающего общества, что было изначальной сутью монастырской жизни. Современные же монастыри превращаются едва ли не в клубы для приятного времяпровождения с некоторыми диетическими ограничениями: «Мы не едим мяса!» Ура, поздравляю – Гитлер тоже не ел мяса. Ну и детей иметь не нужно. А ведь в свете сáмой первой заповеди Бога «плодитесь и размножайтесь» монашеский обет не иметь детей выглядит, мягко говоря, сомнительно. Его можно в какой-то степени понять и принять, если тяготы монашеской жизни являются хотя бы не меньшими, чем тяготы, связанные с рождением, выращиванием и воспитанием детей. А являются ли они таковыми сейчас? Когда-то наши монахи действительно переносили тяготы и жертвы, но постепенно всё пришло к тому, что мы имеем сейчас, а сейчас мы имеем сомнительное, мягко говоря, монашество часто даже и со свободным посещением монастыря, которое является монашеством только по названию. Удивительно, но некоторые из них даже размещают свои графоманские стишки в интернете! А один «монах» мне года два едва ли не каждый день писал душещипательные электронные письма, в которых жаловался на то, что ему скучно живется! Ты молиться не пробовал, «монах»? Не пробовал? Тогда для развлечения ходи в соседний колхоз на танцы! И своего настоятеля с собой прихвати. Хотя о чем это я, ведь потные колхозные танцы могут привести к детям, которых вы тоже не хотите. Молиться вы не хотите, детей вы не хотите, в своей келье сидеть вы не хотите, работать вы не хотите, а чего вы хотите? Сразу святости, но только чтобы без утомительных молитв и веры в Бога? Это как если бы человек очень захотел стать чемпионом мира по боксу, но только сделать это как-нибудь так, чтобы при этом не нужно было вставать со своего любимого дивана. Что уже там говорить про якобы монахов из телевизора, которые на протяжении многих и многих лет не сходят с экрана, а в промежутках между телевизионными конкурсами бегают по всей стране, тряся своими дебелыми телесами со сцены, блея сладеньким голосочком попсовые песенки и пытаясь понравиться пресыщенной развлечениями толпе. Когда ты в последний раз вспоминал о Боге, «монах»? Как раз о таких в народе и говорят: «Монах в синих штанах!» Вместо того, чтобы распевать песенки со сцены в погоне за деньгами и славой, сидел бы ты тихо в стенах своего монастыря и молился о своих грехах, не выставляя себя и свой духовный срам на всеобщее обозрение. Кстати, почему бы им не устроить у себя какой-нибудь «межмонастырский ставропигиальный» конкурс красоты в купальниках «традиционного православного покроя» с прямой трансляцией по телевидению на всю страну и весь мир? Это было бы вполне логичным развитием имеющихся у них западных тенденций к полному бесстыдству и выставлению своих мерзостей на всеобщее обозрение и одобрение. И «нетрадиционно ориентированных» голландцев с французами в разноцветных перьях можно было бы пригласить. Имеющий глаза да увидит.

Подведение итогов разбора проектов падших ангелов

«Мир во зле лежит». Это изречение-формула из Нового Завета известна практически всем, но ведь без развернутого ответа на вопрос, что же это, собственно, означает, она лишена смысла. «Зло? Какое зло? В чем конкретно оно выражается? Без развернутых объяснений это означает всё и ничего!»

Говоря о некоторых проектах падших ангелов, я попробовал привести несколько примеров, наполнив данное изречение конкретными примерами и конкретным содержанием. Но означает ли это, что нужно впадать в отчаяние, прочтя обо всех этих проектах тем более, что подобных проектов на самом деле гораздо больше? Некоторые могут подумать, что не только нужно, но и необходимо, поскольку я, вроде бы, описал полное всемогущество падших ангелов, которые творят с человеком и человечеством абсолютно всё, что они хотят. Нет, это далеко не так. Они бы и хотели делать с нами всё, что хотят, но не могут, ибо они не в силах победить Бога, – и в этом суть происходящего. Истинно верующему в Бога человеку этого говорить не нужно, поскольку для него это очевидно, но поскольку моя книга предназначена для людей, в которых веры мало или вообще нет, то для них я скажу несколько слов утешения. Надеюсь, что эти слова помогут правильно понять мои намерения и вселить в них надежду на то, что всё не так уж плохо, как может показаться после прочтения вышеприведенных текстов. Заранее соглашусь и с тем, что многие утешатся мыслью, что написанное мной, конечно же, серьезно воспринимать нельзя, поскольку нет ни Бога, ни падших ангелов, а мир состоит только из всем понятных атомов и молекул, которые самопроизвольно соединились сначала в инфузорию, которая потом превратилась в обезьяну, которая, в свою очередь стала человеком, который стал эти атомы с любопытством рассматривать через микроскоп и никакого Бога там не увидел, а поэтому решил, что богом является он сам, потому что он очень умный. К таким людям я не обращаюсь, ибо они самодостаточны и ни в каких утешениях не нуждаются. Таким образом, я обращаюсь к остальным девяноста восьми процентам людей. Почему девяносто восемь процентов? Потому что по-настоящему в Бога сегодня верит примерно один процент от всех людей, и еще один процент по-настоящему верит в себя, и я не намереваюсь подрывать эту веру ни в тех, ни в других, поскольку сказано, что «не наливают вина нового в мехи ветхие, ибо и мехи прорвутся, и вино пропадет». Я обращаюсь к тем, кто ощущает некую смутную тревогу и не удовлетворен тем, чем его усиленно и со всех сторон наполняют, будь то «ставропигиальность» со свечками и курящимся из лампад ладаном или телевизор с курящимися оттуда миазмами безбожной «науки», «культуры» и «политики».

Итак, в утешение – если таковое вообще возможно – скажу, что общий итог всех этих проектов заключается не только и не столько в относительной успешности практически каждого из них, сколько в том весьма примечательном факте, что по мере их реализации неизбежно возникают препятствия, которые являются порождением самих этих проектов, и чем успешнее какой-то проект, тем значительнее порождаемое им препятствие. В чем заключается успешность землекопа в выкапывании ямы? Обычно это ее глубина и ширина. В случае с падшими ангелами это всегда так – они увлеченно копают для нас очередную глубокую яму, а когда она готова или почти готова, они садятся на ее дне и начинают думать, как им самим оттуда выбраться, и так происходит раз за разом на протяжении сотен и тысяч лет. Давайте посмотрим, почему так получается, и почему при всем желании они никак не могут этого избежать.

Фундаментальная проблема для падших ангелов, которую они так и не научились решать, заключается в том, что для того, чтобы привлечь людей в любой свой проект, там непременно должны быть добро и красота – хотя бы некоторые элементы добра и красоты. Даже орудия, несущие разрушения и смерть, мы, люди, стараемся сделать красивыми – красивые пистолеты, красивые танки, красивые самолеты, красивые бомбы и ракеты, красивые блестящие острые мечи для легкого, быстрого и красивого разрубания живой человеческой плоти – всё это делают красивым, как будто их творцы в этой обманчивой красоте находят некоторое весомое оправдание этим орудиям, и, будучи сделанными красивыми, эти орудия уже несут добро, а не зло. Ведь красота не может нести зло, не правда ли? Если ваше горло будет элегантно перерезано красивым ножом, то это совсем другое дело, чем если бы оно было некрасиво перерезано мерзким куском ржавого металла, оторванного от грязной вонючей консервной банки из-под кильки! Или вас раздавит своими гусеницами не какой-нибудь уродливый, а именно красивый танк последней модели от Армани. Ведь тогда это как бы уже и не зло, а почти добро! Человек отказывается признаться даже самому себе, что способен творить зло, и для этого всячески старается облечь это творимое им зло во внешне красивые формы. Самообман? Да, самообман. Но это означает, что у человека всё еще есть стыд и глубокое внутреннее желание добра, а иначе зачем бы нам прятать свое зло даже от самих себя, стараясь прикрыть свой срам внутреннего зла красотой. Видимо, мы погибли всё-таки еще не до конца. Нет, красота не спасет мир, но некоторых из нас она поможет спасти, указав для них путь к Богу, откуда всякая красота и берет свое начало.

Таким образом, для того чтобы люди уверовали в какой-нибудь проект падших ангелов, людей необходимо поманить отблесками божественной красоты и гармонии в этом проекте, ведь они не могут нас манить правдой, то есть ужасом и мраком. Соответственно, людям лгут, показывая только красоту проекта и всячески ее подчеркивая. Люди увлекаются этой частичной красотой, начинают верить в нее всё большими и большими массами, но затем этот проект вырабатывает свой ресурс и, по большому счету, становится падшим ангелам уже не нужен, а уверовавшие в красивые элементы проекта люди превращаются для них в еще одно препятствие, которое приходится преодолевать с тем большим трудом, чем большего успеха этот проект достиг и чем большие массы людей он к себе привлек, соблазнив их именно первоначально показанной им красотой и обещаниями еще большей красоты в будущем. Проект стал самодостаточным, приобрел большую инерцию, набрав многомиллионную армию сторонников, и эта внутренняя инерция успеха продолжает двигать его вперед, хотя создателям проекта он уже перестал быть особо нужным и даже начинает создавать определенные помехи для их новых проектов. А ведь всем этим миллионам некогда искренне уверовавших людей невозможно просто приказать вдруг, одномоментно, перестать верить в своих старых и давно им привычных божков-идолов и тут же уверовать в новых – по своей глубинной сути человек таков, что упорно цепляется за свою веру, какой бы она ни была. Сказанное в полной мере можно применить, скажем, к кратковременному спецпроекту падших ангелов «СССР» или «Марксизм-коммунизм», а на очереди уже и явно отживающий свой срок проект «Святая демократия и права человека». Это можно применить вообще к любому их проекту – хоть к тому проекту «Художественная литература», который для падших ангелов давно потерял свое былое значение, но набрал гигантскую инерцию, в силу которой до сих пор обладает десятками и сотнями миллионов приверженцев по всему миру. Свято уверовав в какого-нибудь Пушкина, Достоевского или Ленина, люди ни за что не хотят отказаться от своей веры – по своей сути веры, конечно же, языческой, но от этого не менее, а, возможно, даже и более горячей, чем вера в Бога.

Божественное, проявляясь в проектах и привлекая людей, становится при реализации проектов падших ангелов препятствиями, со временем превращая их проект в нечто другое, что первоначально и не было ими запланировано. В человеке есть неискоренимая тяга к вере хоть во что-нибудь. Но особенно сильна в нем тяга к вере в добро и красоту. Парадокс – чтобы воплотить свой очередной проект, падшим ангелам необходимо заставить людей в него верить, но как раз об эту веру они потом и начинают спотыкаться. Когда они начинают планировать свой очередной проект, они просто обязаны сделать его привлекательным для людей, а для этого в него по необходимости, с целью обмана, наживки, приходится включать и некоторые элементы добра и красоты, которыми, конечно же, их истинные цели только прикрываются. Вкус яда в прянике должен быть замаскирован приятным вкусом его других ингредиентов. И чем крупнее и значительнее проект, тем больше элементов добра и красоты должно в нем быть – пряник нужно сделать очень красивым и очень вкусным!

Таким образом, с самого начала создатели проекта по необходимости усиленно обращают внимание людей именно на элементы добра и красоты в их гнусном по своей сути проекте, фактически заставляя обманываемых ими людей верить именно в добро и красоту хотя бы и в усеченном их виде. Человек всем своим существом желает видеть добро и красоту везде и даже в явном зле, с радостью соглашаясь этого зла как бы не замечать. В предлагаемой ему грязи он тщательно выискивает крупицы добра и красоты, радуется им и начинает веровать именно в эти крупицы, отвергая или не замечая саму грязь, в которую эти крупицы погружены. Постепенно вокруг этих драгоценных крупиц он и выстраивает свою собственную систему верований, которая часто разительно отличается от того, что планировали воплотить в жизнь падшие ангелы. Номинально название проекта может остаться прежним, но происходит его радикальное внутреннее перерождение. Таким образом вера в добро и красоту даже в ее искаженном и усеченном виде становится труднопреодолимым препятствием на пути падших ангелов к их конечной цели – полному порабощению человечества.

Любой проект падших ангелов в конечном счете сводится к вере: как можно большее количество людей нужно убедить поверить в него – если не целиком и полностью поверить, то хотя бы поверить в его основные элементы. Человеку нужно помочь уверовать в красоту словесных формул, зрительных образов, звуков, идей, содержащихся в проекте, для этого умело их подав, и это достаточно просто сделать, поскольку в людях есть огромная потребность в красоте, то есть по большому счету в Боге, создающем любую красоту. А ведь у человека есть такое свойство, что, если он во что-то уверует, то он будет в это верить очень долго или даже всегда. Когда вера набирает силу, ей становится очень трудно управлять, а тем более ее уничтожить. И чем больше успех в насаждении, распространении и укреплении веры, тем больше проблема. А поскольку свою истинную цель авторы проекта назвать не могут, то едва ли не любой проект им приходится объявлять чуть ли не священным и знаменующим конец всех страданий человечества – например, тот же СССР и коммунизм. Таким образом, им постоянно приходится бороться с проблемами, которые порождаются именно первоначальными успехами – обретением большого числа горячо верующих сторонников очередной «святой» цели. Успех порождает проблему – большой успех порождает большую проблему. Падшие ангелы раз за разом становятся жертвами своих же успехов – они бы и хотели запретить миллионам пожилых русских людей верить в основанный «святым» Лениным «святой» СССР, в не менее «святого» Достоевского, пишущего «святые» книги, и в другие свои безнадежно устаревшие проекты, но это невозможно, ибо люди раз и навсегда уверовали, и никто не способен их этой веры лишить.

Как мы уже неоднократно подчеркивали, одна из главных целей падших ангелов – это уничтожить веру людей в Бога, а, еще лучше, и любую веру вообще, в принципе, но парадокс заключается в том, что для достижения к этой цели им тоже приходится предлагать людям разные варианты некой веры, но только веры без Бога. Под их духовным руководством постоянно образовываются множество основанных на верованиях сект-сообществ, основанных, каждое из которых верует во что-то свое – в основном материальное. То есть для уничтожения истинной веры падшие ангелы тоже по необходимости используют веру, вернее, верования – верования ложные, практически суеверия, следуя в этой чисто духовной борьбе известному принципу «клин клином вышибают». Но любое из этих продвигаемых ими ложных верований должно обязательно включать в себя какие-то элементы добра и красоты, поскольку без них будет невозможно привлечь к этому верованию хоть сколько-нибудь значимое число адептов. Так что раз за разом, снова и снова, им невольно приходится постоянно напоминать людям о ненавистных для них добре и красоте, а ведь одной из их конечных целей является уничтожение и добра, и красоты и искоренения самой памяти о них. Получается, что добро и красоту нужно как бы сохранять и постоянно людям о них напоминать, показывать их, маня ими людей в нужном для падших ангелов направлении. Для падших ангелов возникает явная проблема, поскольку добро и красота необходимы чисто технологически – в качестве приманки на крючке для ловли людей. То есть они принуждены сохранять то, что они очень хотят и планируют уничтожить. Явный и непреодолимый для них парадокс.

Впрочем, я отнюдь не призываю вас понять тяжелые проблемы падших ангелов для того, чтобы посочувствовать им – они сами избрали свой путь, и рано или поздно им придется за это отвечать. И возникает вопрос, будет ли это раньше или всё-таки позже. Как я уже говорил, враг постоянно увязает в своих собственных проектах, вернее, в их незапланированных последствиях, пытается эти последствия исправлять и увязает уже в этих попытках. На всё это, конечно же, уходит время, однако, кроме этого постоянного увязания в проектах, имеется еще один фактор – чрезвычайно важный фактор. Решающий фактор. Самый главный фактор. Какой это фактор? Фактор Бога, конечно.

Поясню свою мысль. Не так давно, в 1997 году, умер Паисий Святогорец, который высказывал много интересных и важных мыслей, но одна из них мне кажется самой интересной и самой важной. Мысль Паисия заключается в том, что в последнее время сатана почувствовал себя, как говорится, в цейтноте. По некоторым одному ему известным признакам он стал догадываться о том, что приближается конец, и, соответственно, занервничал, а это не располагает к тщательному долговременному планированию, поскольку он не уверен, будет ли время для исполнения этих грандиозных планов или даже уверен, что скоро время и мир в современном его виде прекратят свое существование. В камере смертников, на одной из стен которой висят и тикают большие часы, показывающие, что тебе осталось несколько минут, очень трудно строить долгосрочные планы. А поскольку время поджимает, и его, по историческим меркам, остались считанные минуты, то сатана стал допускать ошибки, которых раньше либо не было совсем, либо их было гораздо меньше, и они были гораздо менее серьезными. Проектов у падших ангелов всегда было много, и это требовало очень тщательной общей координации между ними, которая должна была идти от самого сатаны. До некоторых пор такая координация осуществлялась достаточно успешно, а потом в силу вышеуказанной причины начались всё более частые сбои и ошибки. Приведу несколько наиболее очевидных для меня примеров таких ошибок.

Думаю, что неудача с Леонардо да Винчи была одной из таких очевидных ошибок планирования. На его успешное наполнение технологическими открытиями ушло большое количество времени и ресурсов, но это не дало практически никакой отдачи, поскольку почва для индустриальной революции в то время еще не созрела, то есть команда на создание «универсального гения» была дана слишком рано – явная ошибка верховного руководства. Впрочем, по сравнению с тем, что происходит сейчас, фиаско с Леонардо да Винчи было пустяковым, хотя и достаточно забавным эпизодом.