Небольшой эпиграф к следующему тексту: «Почему ты не в свадебной одежде, друг? Молчишь, сукин сын? Казнить мерзавца!» А он оказался глухонемым дурачком, попавшим сюда случайно…

Итак, в Евангелии от Матфея имеется такой текст: «Иисус, продолжая говорить им притчами, сказал: Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели прийти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; итак, пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых, и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных».

Вроде бы та же самая притча приводится и в Евангелии от Луки: «…Некто из возлежащих с Ним сказал Ему: блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием! Он же сказал ему: один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу прийти. И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди прийти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных».

На поверхностный взгляд эти притчи являются совершенно одинаковыми, но давайте посмотрим на них повнимательнее. Что же мы видим? В Евангелии от Луки приглашающий всех на пир человек никого из приглашенных не убивает и города их не сжигает, как это было в Евангелии от Матфея, где коварно приглашенного на праздник человека на глазах у всех гостей приказано убить только за то, что царю не понравилась его одежда. В Евангелии же от Луки наказанием за отказ прийти является то, что приглашенные, но опрометчиво отказавшиеся от этого приглашения люди из-за этого отказа не вкусят праздничного ужина – и это является самым суровым наказанием для них. Вполне милосердно и вполне по-христиански. А что же мы видим в Евангелии от Матфея? Есть ли там милосердие и есть ли там христианство? А если их там нет, то что же есть вместо них? Тяжело вздохнем, наберем в грудь побольше воздуха и приступим к этому очень неприятному, но совершенно необходимому для очистки нашей совести занятию.

В варианте притчи, который изложен в Евангелии от Матфея есть две очень важные вещи, отсутствующие в ее варианте от Луки. Первая из них – это то, что оскобленный царь убивает своих обидчиков и сжигает их город. Вторая – это казнь одного из приглашенных на пир. В первом случае мы имеем классический пример ветхозаветного мщения по известному закону «око за око, зуб за зуб», когда убиты посланники царя, а он в отместку убивает их убийц. Правда, он это делает с небольшим, так сказать, перебором – сжигает весь их город. Ведь не говорится, что он сжигает только дома убийц, а говорится, что он это делает со всем городом. Понятно, что могли пострадать и невинные. Ну что же, в ветхозаветной традиции такое случается сплошь и рядом. Дело, как говорится, житейское. У царя кровь молодая – бурлит и играет. Что только не сделаешь в гневе. Понятно, что к христианству это не имеет никакого отношения, но сделаем над собой некоторое усилие и заставим себя это принять из уважения к авторитету Евангелия. Но вот что делать с жестоким убийством беззащитного гостя? Тоже принять? Лично мне это сделать не то чтобы трудно – для меня это просто невозможно, что бы по этому поводу ни говорили официальные или какие бы то ни было богословы и какие бы страшные глаза они при этом ни делали.

Рассмотрим сюжет этой истории поподробнее и попытаемся понять, что всё-таки там происходит. Царь рассылает своих слуг с тем, чтобы они пригласили на пир всех, кого они повстречают на улицах и дорогах. Будет очень логичным предположить, что приглашаемые интересуются, откуда им такая внезапная честь. С чего бы царю их, простолюдинов, приглашать? Разве у царя нет гораздо более высокопоставленных друзей? Им спокойно и с некоторым прищуром отвечают, что те отказались и были убиты, а город их сожжен. При этом в подробности они особенно не вдаются – нет времени и желания. Я подозреваю, что после такого ответа отказаться даже и в мыслях ни у кого не было. Кто же хочет быть убитым вместе с семьей и соседями: «Надо быстро идти – от греха подальше! Кто знает, что на уме у этого человека! Быстренько схожу, глядишь, целее буду! Заодно и поужинаю, а то с утра ничего не ел…» Начинается пир. Царь выходит к гостям, они его замечают, и в зале повисает мертвая тишина. Только иногда слышен приглушенный звон оружия многочисленных царских охранников, внимательно следящих за присутствующими. Царь некоторое время ходит по залу, а потом останавливается у одного из гостей и с приветливой улыбкой говорит ему: «Друг, как ты вошел сюда не в брачной одежде?» Он же молчал. Видимо, бедный человек был до смерти перепуган, и от ужаса у него перехватило дыхание, ведь к нему обратился сам великий царь, который может казнить и миловать любого в государстве, а этот с ног до головы покрытый липким потом и трепещущий от страха человек, возможно, до этого времени и пределов своей деревни никогда не покидал. Царь мечтательно снизу доверху осматривает свою очередную жертву и говорит уже заранее всё понимающим и давно готовым палачам: «Вы знаете, что делать. Я чуть позже к вам спущусь…»

Зачем человека, одетого не подобающим образом, впустили на царский пир? А если этот бедняк, у которого могло и не быть никакой особой «брачной» одежды, по недосмотру всё-таки туда прошел, то почему нельзя было незаметно послать к нему слугу, чтобы тот шепотом попросил его удалиться? Что это такое? Не знаю, как вы, а я в этот момент думаю о «забавах» Калигулы и Нерона. Всё запланировано заранее. Жестокий царь-маньяк приглашает людей к себе на пир, и люди не знают, что хуже – прийти или отказаться. Потом прямо во время пира это чудовище выбирает и у всех на глазах начинает терзать свою жертву, а позже перемещается с ней в подвал, где уже заранее приготовлены все необходимые для этого пыточные инструменты и специалисты. Если кому-то интересно, то он может посмотреть, чем древнеримские цезари любили заниматься в промежутках между пирами, да и во время пиров. Здесь я об этом писать не буду, ибо это слишком омерзительно. Здесь я скажу лишь одно – это не христианская притча, и Иисус не мог быть ее автором. Кто же тогда был автором этого варианта притчи? Не думаю, что мне нужно повторяться. Вам и так всё понятно. Скажу лишь, что нашептанные падшими ангелами изменения, скорее всего, не вызывали особого сопротивления у переписчиков, поскольку эти изменения прекрасно соответствовали ветхозаветным воззрениям, которые, видимо, были весьма популярны в той среде: «Притча, рассказанная Иисусом, вышла у нас немного ветхозаветной? Ну так и что с того? Так даже и лучше! Старое вино лучше нового – Он же сам про это говорил!»

Каким же мог быть вариант притчи с «брачной» одеждой до того, как туда влезли грязные лапы падших ангелов и сделали ее, мягко говоря, ветхозаветной? Точно сказать этого, конечно же, нельзя, но я позволю себе некоторые предположения. Видимо, никаких массовых ветхозаветных убийств, безжалостно сожженых городов и других пугающих современного человека жестокостей в притче и отдаленно не было. Притча в ее изначальном виде мне видится примерно такой: «Иисус, продолжая говорить им притчами, сказал: Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели прийти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили их. Услышав о сем, царь разгневался и говорит рабам своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; итак, пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых, и добрых; брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал и со стыдом смотрел в пол. Затем на глазах человека сего появились слезы, ибо он был беден и не было у него одежды брачной для пира царского. Некоторое время царь тоже молчал, а потом сказал ему: друг! не плачь, вижу, что не одел ты брачной одежды не из неуважения ко мне, а по великой бедности своей; возьми же одежду мою, ибо я благ и у меня много одежд, и никакой из друзей моих не останется нагим и без одежды. И снял царь с себя одежду свою царскую и облек ей друга своего нового и сказал ему: друг, если тебе негде жить, оставайся у меня; ибо во дворце моем для друзей моих обителей много, и никто из них не останется без крыши над головой; и обнял царь друга своего, и утешил его, и усадил его рядом с собой; ибо много званых, а мало избранных».

Еще необходимо сказать, что в долгосрочном проекте по извращению смысла Нового Завета, падшие ангелы очень успешно используют такие, в общем-то, прекрасные и редкие в людях качества как вера и верность против самих же людей. Дело в том, что множество богословов и толкователей Нового Завета, однажды уверовав, действительно веруют и до сих пор. Правда, тут есть один «небольшой» нюанс – веруют они не в Дух, а в букву, которая, как известно, без Духа мертва, и верность они хранят не Духу, а именно этой мертвой букве. Ну а то, что буквы, верность которым эти люди хранят, были когда-то подменены и подчищены – и этим полностью убиты! – их особо не волнует. «Не смей трогать наши священные и неприкосновенные буковки, запятые и точки! Изыди, хульник! Не покушайся на святое!» – гневно кричат эти верные хранители мертвых букв, сжимая кулаки, топая ногами, вращая глазами, скрежеща зубами и брызгая слюной. Извращенный смысл, который несут в себе эти давно искаженные врагом и лишившиеся Духа буквы для них значения, по-видимому, вообще не имеет. Книжники и фарисеи, фарисеи и книжники, не о вас ли говорил Иисус? Чем хранители мертвых букв и мертвого ритуала того времени отличаются от хранителей мертвых букв и мертвого ритуала нашего времени? Одеждой? Прической? Модными очками? А кроме одежды, прически и дорогих очков от «Армани», чем они еще отличаются? Когда вера в Бога уходит, ее место занимает вера в букву и ритуал. Как говорится, свято место пусто не бывает. Таков всеобщий закон веры и ее отсутствия, который неумолимо сработал как в случае с Древним Израилем, так и в случае с Русью-Россией. Да и весь остальной мир действие этого закона не обошло стороной. Вообще-то, с остальным миром это произошло даже раньше и еще в большей степени, чем с нами.

Или я всё же не прав, и для нас еще не всё потеряно? Может быть, наша вера не до конца нас покинула, а обыкновенно достойная самых высших похвал верность еще не окончательно превратилась в упрямство, заставляющее нас цепляться за пустые формы с упорством, достойным лучшего применения? Возможно, это и так, но тогда нам нужно сделать над собой усилие и перестать уподобляться книжникам и фарисеям в их безрассудном упрямстве. Посмотрите, куда оно их завело. Имеющий глаза да увидит.

По большому счету, всё вышеизложенное нужно было бы прибить – в виде кратких тезисов – на какую-нибудь большую тяжелую дверь, как это некогда сделал один известный церковный деятель, но подходящих дверей поблизости от себя я, к сожалению, не вижу, так что, по-видимому, придется обойтись этой скромной главой. Если же у кого-то такая дверь на примете есть, то прошу мне о ней сообщить, и мы вместе около этой двери постоим, походим и, наморщив лбы, подумаем.

На этом с проектом падших ангелов «Новый Завет» мы, пожалуй, закончим. Другие сомнительные с моей точки зрения места Нового Завета здесь я рассматривать не буду, поскольку мне они не кажутся особенно важными, а вместо них я рассмотрю одно интересное место из Ветхого Завета. По большому счету и оно особого значения не имеет и, скорее всего, не является результатом какой-либо спецоперации падших ангелов, но тем не менее может быть полезным в качестве иллюстрации общей тленности Писания или же быть просто любопытным для читателя. Это эпизод, когда первый царь евреев Саул встречается с будущим царем евреев Давидом. Оба этих персонажа являются центральными в истории евреев и всем хорошо известны. Их знакомство начинается с того, что царедворцы ищут человека для успокоения Саула целебной игрой на гуслях, и один из слуг царя предлагает Давида. Саул посылает своих людей в семью Давида и приглашает его к себе. Саулу Давид нравится, он оставляет его при себе и даже делает своим оруженосцем. Идет время. Давит служит при царе. У него различные обязанности и в том числе игра царю на гуслях. Идет время, и вот начинается очередная война. У врага есть страшный воин-гигант по имени Голиаф, который, как это было тогда принято, перед битвой вызывает кого-нибудь на открытый показательный поединок. Все евреи боятся. Нам рассказывают, что в это время Давид, посланный отцом из дома, приносит еду своим братьям, которые служат в войске Саула. Оказывается, Давид к тому времени уже вернулся к отцу, чтобы пасти овец. Царь был недоволен каким-то его проступком и отослал его от себя? Мы об этом ничего не знаем, ибо об этом ничего не говорится. Ни единого слова. Давид, находясь в лагере евреев, слышит и видит Голиафа, который в очередной раз вызывает любого из евреев на бой. Евреи в страхе разбегаются, а смелый Давид говорит, что готов сразиться, поскольку, охраняя овец, своими собственными руками неоднократно убивал диких зверей. Царь Саул призывает его к себе, лично надевает на него доспехи, которые Давид, впрочем, с себя снимает, отправляет Давида на страшный бой и… спрашивает, кто он такой! Неоднократно спрашивает. Видимо, царь напрочь забыл своего любимого музыканта и оруженосца Давида. Но странно не столько это, сколько то, что и все приближенные царя, включая министра обороны, совершенно забыли Давида и на вопросы царя на голубом, что говорится, глазу отвечают, что знать не знают и духом не ведают, кто такой Давид: «Кто? Что? Давид? Какой еще Давид? Не знаем никакого Давида!» Виден явный прокол редакторов Книги Царств, которые при окончательной сборке чрезвычайно неудачно расположили разные части этого отрывка из Писания, перепутав их местами. Такое часто бывает при финальной склейке различных отдельно снятых эпизодов в голливудских фильмах – уже не ветхозаветные, но такие же усталые и задерганные редакторы в спешке тоже путают эпизоды местами, и на экраны фильм выходит с явными огрехами, а после этого ничего исправить уже нельзя – слишком поздно. Ясно, что игру Давида на гуслях для царя Саула надо было поместить уже после его сражения с Голиафом, а не до нее, и тогда бы не возникло данной до смешного абсурдной ситуации, когда старого знакомого Давида вообще никто не узнает. Понятно, что хотя этот эпизод особого значения и не имеет, он, тем не менее, является хорошей иллюстрацией того, что с текстами Писания велась редакторская работа – и, к сожалению, эта работа далеко не всегда была высокопрофессиональной. В нашем случае на «Оскара» она явно не тянет. На этом, видимо, можно поставить и точку. Да, совсем забыл сказать о том, что великан Голиаф самым явным образом был потомком наших гоняющихся за славой исполинов из Книги Бытия и из Первой эры человечества, что в контексте нашей книги может быть до некоторой степени интересным. И на этом в разборе данного достаточно странного эпизода из Ветхого Завета можно действительно поставить точку.

В завершение главы о вмешательстве падших ангелов в Новый Завет с целью его извращения зададимся вопросом, кто в настоящее время может стоять на страже «неприкосновенности» Нового Завета в его отредактированном варианте. Кто находится в самых первых рядах «ревнителей» и громче всех кричит о святости каждой его буквы, точки и запятой? Не те ли, кто внес в Новый Завет рассмотренные нами изменения, попытавшись тем самым извратить его глубинный смысл? Думаю, что это вполне логично, поскольку неприкосновенность извращенных ими текстов Писания, несомненно, является одной из первейших задач извратителей: «Объявим наши извращения священными и неприкосновенными, а пытающихся открывать рот и возражать объявим святотатцами и богохульниками!» Понятно, что далеко не все ревнители «святости Писания» будут понимать, что они делают и на кого работают, но суть именно такая – злобствовать и нападать на эту «хульную» главу они будут с одобрения и по наущению падших ангелов, какие бы высокопарные слова ими при этом ни произносились. Имеющий глаза да увидит.

Проект падших ангелов «Военные гении»

Невозможно сказать, какие именно вспомогательные проекты привели к созданию глобальной высокотехнологичной сети из Пирамид и других мегалитических структур Первой эры человечества, ясно одно – такая супер-сеть долгое время существовала, пока не была уничтожена Потопом и сопутствующими ему катаклизмами. После Потопа в мире возникла совершенно иная ситуация – демографическая, политическая, экономическая, культурная. Если падшие ангелы хотели восстановить глобальную сеть контроля над человечеством, а они не могли этого не хотеть, они должны были создавать для этого подходящие условия – политические, экономические, культурные условия. Демографией поначалу занимались сами люди – проекты падших ангелов по контролю над рождаемостью с целью ее ограничения появились гораздо позже. А пока же очищенное и обновленное Потопом человечество усиленно – день и ночь, так сказать, занималось деторождением. По большому счету других развлечений у людей больше не было, и они, сами того не осознавая, занялись исполнением первой и самой главной заповеди Бога – «плодитесь и размножайтесь». Потоп явно пошел им на пользу. Странно, конечно, что они не стали этого делать еще в раю, а когда, так сказать, снизошли, то почему-то захотели добавить себе побольше роста, рук и глаз, но, увы, что есть, то есть. Некоторые вещи останутся для нас навсегда непонятными, и я не вижу никакого смысла в том, чтобы попусту ломать себе над ними голову.

Итак, мир стал стремительно наполняться всё новыми и новыми людьми, которые стали между собой конфликтовать, враждовать и воевать, объединяясь для этого в группы, которые постоянно находились в беспокойном состоянии, в движении, нападая друг на друга и стараясь расширить контролируемые ими территории. Всё это постоянно дышало и пульсировало, росло и сокращалось. Как говориться, движение – всё, конечная цель – ничто. А так ли это на самом деле? Таким ли уж хаотичным и бесцельным всё это движение было? Что если предположить существование у всего этого некой цели, некого вектора? Мы же не забыли о падших ангелах, которые за всем этим беспорядочным процессом очень внимательно наблюдали? Неужели они пустили его, так сказать, на самотек и потеряли к людям интерес? Нет, и еще раз нет. С чего бы такое странное их самоустранение? Тысячи лет от этих «лучших друзей человека» и их советов, что говорится, отбоя не было, а тут вдруг махнули на нас рукой. Такое просто невозможно себе представить. Не махнули и не самоустранились. Наоборот – старались активно вмешиваться, сообщая разнонаправленным порывам человеческих сообществ некое общее направление. По мере своих сил и имеющихся теперь возможностей, конечно, ведь Потоп эти возможности радикально сократил, сведя их едва ли не к нулю. Пирамиды перестали работать, а человечество в интеллектуальном смысле деградировало, одичало и почти полностью потеряло память о прошлом. Люди Первой эры человечества, выжившие после Потопа, некоторое время старались починить старую сеть, но тщетно, и постепенно падшим ангелам стало понятно, что все усилия надо теперь направить на создание новой глобальной сети. А начинать надо было буквально с нуля – с подготовки строительных площадок. Я говорю про политические площадки – на ключевых территориях была нужна хотя бы какая-то политическая и военная стабильность. А как ее добиться? В данной ситуации был только один путь – грубая военная сила. Нужно было каким-то образом помочь одному из сильных племен установить контроль над ключевой территорией и удержать этот контроль в течение времени, достаточного для взращивания квалифицированной рабочей силы и создания необходимой научно-технической базы. Как минимум, нужна была некая территория и сохранение спокойствия на ней в течение жизни нескольких поколений. Начинать было нужно именно с этого, поскольку без политического и военного спокойствия выполнение никаких других проектов было немыслимо. Это можно сравнить с предварительным выжиганием дикой тайги, выкорчевыванием оставшихся пней и разравниванием на этом месте оврагов и других неровностей под будущую строительную площадку. Для этого нужны различные мощные машины – в том числе гигантские бульдозеры и корчеватели пней. Как раз такими «бульдозерами» и являются военные гении, которые периодически появлялись в нашей истории. Понятно, что существуют и другие типы гениев, скажем, литературные, музыкальные или научные, и для них есть свои особые проекты, но о них мы будем говорить позже, а пока остановимся на гениях военных.

Но перед тем, как мы это сделаем, еще раз напомню, что сатана и его ангелы – это отнюдь не жалкая шайка с миру по нитке собранных, скудоумных, не способных к долгосрочному планированию, безвольных ничтожеств, которые в худшем случае могут разве что нагадить вам под дверь и глупо хихикая убежать в кусты. Если вы так будете думать, то, конечно же, не поймете, о чем я буду говорить. Падшие ангелы представляют из себя прекрасно организованную и высоко дисциплинированную группу энергичных профессионалов своего дела. А чтобы вы так не думали, они запустили и успешно реализовали спецпроект под условным названием «Мы – безмозглые деревенские дурачки!» Однако нужно отчетливо понимать, что они, во-первых, никакие не дурачки, во-вторых, обладают великолепным аналитическим мышлением, в-третьих, способны четко формулировать свои долгосрочные задачи и цели, а затем и неутомимо реализовывать их, и, если нужно, тратить на какой-нибудь важный для достижения их конечных целей проект наши столетия и даже наши тысячелетия. Да, именно наши столетия и тысячелетия, поскольку в их мирах время совсем другое и течет по-другому, если там оно вообще есть.

Итак, каким образом и зачем появляются Чингисханы и Александры Македонские, эти «бульдозеры» падших ангелов. Зачем они появляются, я уже сказал – для предварительной расчистки площадок под последующие проекты падших ангелов, конечной целью которых является полное порабощение человека и человечества. Появляются военные гении отнюдь не на пустом месте – не в вакууме. Они живут в своем сообществе, которое вдруг наполняется некой энергией, желанием сорваться со своих насиженных мест и отправиться искать славы и приключений – часто за десятки тысяч километров от своего дома.

Некогда Гумилев совершенно справедливо обратил внимание на то, что время от времени в некоторых народах начинал работать как бы некий реактор, дававший этому народу особую энергию, которая подвигала этот народ на военные победы и завоевание едва ли не всего известного тогда мира. Гумилев назвал это явление «пассионарностью» и предположил, что эта пассионарность может вызываться неким излучением из просторов космоса. Итак, неизвестное «космическое излучение» вдруг пронизывает этот народ и наполняет его кипучей энергией. Но что это за излучение такое и откуда оно приходит, Гумилев не знал – для него это было тайной за семью печатями.

А давайте предположим, что это никакое не излучение из условной Альфа Центавра, а вполне конкретная группа существ, давно нам известных как сатана и его ангелы. Если им нужно поднять некое избранное ими сообщество людей, посадить их на коней и отправить завоевывать мир, то они вполне могут это сделать – у них есть для этого возможности. А всё остальное уже, как говорится, дело техники. Людям внушаются идеи особой избранности, своего величия и желание доказать это всем своим соседям с оружием в руках.