— О чем ты? Какой пропуск? Я не заметила.

— Неужели не заметила?

— Даже не понимаю, о чем ты. О вступлении, которое должно быть, а его нет, или о чем?

— Если ты не знаешь, я снова живу спокойно. Значит, для меня не все потеряно.

Причина ее просьбы просто невероятна — интерес к происхождению Свонни.

В конце концов, хоть Свонни и могла стать знаменитостью, выступать по радио и телевидению, давать интервью журналам и так далее, однако даже при ее жизни мало кого заботило, была ли она родной дочерью Асты. Всех интересовала сама Аста. И до самой смерти Свонни оставалась лишь связующим звеном, глашатаем и толкователем. И сейчас интерес публики направлен опять же не к ней, а к будущей судьбе неопубликованных дневников, которые она успела, или не успела, отредактировать и подготовить к печати. Однако почему-то сразу пришло в голову, что Кэри интересует именно тайна рождения Свонни.

— Вряд ли там что-то есть о младенчестве моей тети, чего не появлялось бы в печати.

— О младенчестве твоей тети? Энн, а при чем тут твоя тетя? Кто она?

— Свонни Кьяр.

— О господи! Конечно же. Извини. Я знала, что она твоя родственница, но как-то не пришло в голову, что тетя. А что там с ее младенчеством? Тебя доставали папарацци по этому поводу?

— Хорошо, если дело не в тёте, тогда зачем ты звонишь? — спросила я.

— Энн, давай встретимся. Ты сможешь меня потерпеть?

Поразмыслив, я решила, что смогу:

— Конечно смогу. Но о чем ты хочешь говорить?

— О Ропере, — ответила она. — Я хочу снять о нем фильм.

— Я понятия не имею, кто это.

— Это в первом томе «Асты», самое начало. Там есть запись о… как же ее звали, прислугу?

— Хансине.

— Да. Так вот, Хансине возвращается домой и говорит, что познакомилась, или даже подружилась, с прислугой из пансиона, что на соседней улице или где-то рядом. Помнишь?

Это прозвучало для меня первым предупреждением — человек, заговоривший со мной об «Асте», счел само собой разумеющимся, что я помню дневники слово в слово, наизусть. И таких интересующихся скоро будет немало.