Глава 82

В 1950 году во всех северокорейских концентрационных лагерях для содержания военнопленных начальники искали заключенных особой категории. Требовались граждане США, чьи приметы совпадали с приметами дюжины людей, фотографии которых были секретно, но широко распространены среди высшего начальства лагерей. На снимках были молодые русские разведчики-стажеры, добровольно вызвавшиеся участвовать в операции под кодовым названием "Зеркало".

Когда Томаса Шелгрина доставили в цепях в лагерь около Хайсана, начальник сразу заметил, что тот смутно напоминает Илью Тимошенко, одного из русских из группы "Зеркало". Эти два человека были одного роста и одинакового сложения. У них был тот же цвет глаз и волос. Основные черты их лиц были почти идентичны. Фотограф Красной Армии сделал более ста пятидесяти снимков Шелгрина: во весь рост, в одежде и без, но в основном, снимки лица — во всех ракурсах, при любом освещении, крупным планом, средним и издалека, чтобы показать, как он стоит и держит плечи. Пленка была проявлена в условиях сверхсекретности на ближайшей военной базе. Снимки и негативы отослали со специальным курьером в Кремль, где их с нетерпением ожидали руководители группы "Зеркало".

Военные врачи в Москве два дня изучали фотографии Томаса Шелгрина и в конце концов доложили, что он достаточно подходит для Тимошенко. Неделей позже Илье сделали первую из многих операций, целью которых было превратить его в двойника Шелгрина. Его линия роста волос была слишком низкой. Врачи разрушили волосяные мешочки и отодвинули линию на полдюйма. Его веки были слегка опущены — наследство от монгольской пра-пра-прабабушки — их подняли и придали им вид, как у западных национальностей. Ему оперировали нос, сделав его меньше и убрав горбинку с переносицы. Его мочки ушей были слишком большие, их немного подрезали. На груди у Ильи росло много волос, а у американца — нет. Большую часть их вывели. Наконец, главный хирург констатировал, что перевоплощение стало просто совершенным.

Пока над Тимошенко в течение семи месяцев работали пластические хирурги, Томас Шелгрин терпел долгие серии жестоких допросов в Хайсанском лагере. Он был в руках лучших следователей Северной Кореи. Они использовали наркотики, угрозы, обещания, гипноз, хорошее обращение, гнев и даже пытки, чтобы узнать о нем все, что возможно. Они собрали пространное досье как важных, так и незначительных фактов из его жизни: что он любил есть, а что не любил; его любимая марка пива; его религиозные взгляды; его любимые сигареты; его друзья, что они любят и не любят, их привычки, достоинства и слабости, их особенности; его политические убеждения; его любимые виды спорта; какие развлечения предпочитает.

Раз в неделю записи допросов Шелгрина самолетом доставлялись в Москву, где они монтировались в списки сведений. Илья Тимошенко изучал их в промежутках между операциями. Ему надо было заучить буквально сотни тысяч кусочков информации, и это была самая трудная работа, которой он когда-либо занимался.

После двенадцати лет изучения английского языка, начавшегося когда Илье было десять, Тимошенко добился того, что говорил по-английски без русского акцента. Фактически, он говорил с чистым, но бесцветным произношением телевизионного диктора в штатах по берегу Атлантического океана. Теперь он слушал записи голоса Шелгрина и пытался придать своему английскому среднезападный акцент. К тому времени, когда была сделана последняя операция, он говорил так, будто родился и вырос на какой-нибудь ферме в Иллинойсе.

Когда Тимошенко был на полпути своего перевоплощения, руководители операции "Зеркало" стали беспокоиться о матери Томаса Шелгрина. К счастью для проекта "Зеркало", Шелгрин никогда не был обручен или женат. Он был приятной наружности и пользовался успехом у девушек, что позволяло ему поддерживать отношения с несколькими одновременно. Постоянной подружки у него не было. Его отец умер, когда Том был еще ребенком. Итак, насколько было известно КГБ, оставалась только одна серьезная угроза для успеха предприятия — мать Тома. Но эта проблема легко разрешалась, так как у КГБ были длинные руки. Пятого января 1951 года агенту в Нью-Йорке был послан приказ. Десять дней спустя мать Тома, возвращаясь домой с партии в бридж, погибла в автомобильной катастрофе. Ночь была темная, а узкая дорога обледенела, и эта трагедия могла случиться с каждым.

Весной 1951 года, через восемь месяцев после того, как Шелгрин попал в плен, Илья Тимошенко ночью прибыл в Хайсанский лагерь. Он приехал вместе с начальником КГБ, который задумал весь этот план. Звали его Эмиль Горов. Тимошенко и Горов ждали на частной квартире начальника лагеря, пока Шелгрина доставят из камеры. Когда американец вошел в комнату и взглянул на Тимошенко, он сразу же понял, что ему предписано умереть. "Зеркало, — изумленно произнес Горов. — Зеркальное отражение".

Той ночью настоящего Томаса Шелгрина не стало.

На этой же неделе "новый" Томас Шелгрин "сбежал" из Хайсанского лагеря. Он сумел пробраться до дружественной территории, недалеко от которой располагалась его дивизия. Со временем он вернулся домой в Иллинойс, написал книгу и стал героем войны.

Мать Томаса Шелгрина не была состоятельной женщиной, но ей удалось скопить двадцать пять тысяч долларов в качестве пожизненной страховки, которая в случае ее смерти выдавалась бы ее сыну. Эти деньги и перешли к нему, когда он вернулся с войны. Он воспользовался ими и тем, что заработал от издания своей книги, чтобы купить салон по продаже "фольксвагенов" как раз перед тем, как начался покупательский бум. Он женился и стал отцом дочери. Дело процветало так, как он и не мечтал.

Что касается операции "Зеркало", то распоряжения для него были просты. От него ожидали, что он станет мелким бизнесменом и будет процветать, а если не сумеет, то КГБ осторожно, через третьи руки "подкормит" его деньгами. К сорока годам, когда общество узнает его как респектабельного семейного человека и, как минимум, скромно преуспевающего предпринимателя, он займется политикой.

Он и следовал этому плану, но с одним очень важным изменением. К тому времени, когда он был готов добиваться выборной должности, он стал очень состоятельным человеком. Он стал богатым сам, без помощи КГБ.

В Москве полагали, что он станет членом нижней палаты Конгресса и победит на перевыборах три или четыре раза. За эти восемь или десять лет он мог бы иметь доступ к невероятному количеству жизненно важной секретной информации.

Свои первые выборы он проиграл, в основном потому что после смерти первой жены не женился вновь. А в то время в американских политических кругах к холостякам относились предвзято. Два года спустя во время новой предвыборной кампании, чтобы собрать достаточное количество голосов, он воспользовался обаянием своей дочери Лизы Джин. И он снискал значительные симпатии, играя на трагической утрате жены, когда его ребенок был еще так мал. Он победил. Он быстро перебрался из нижней палаты в верхнюю и теперь выдвигался своей партией кандидатом в президенты. Его успех в тысячи раз превзошел ожидания Москвы.