Глава шестая, в которой что-то идет не так

Весь день Пул провел в тревожном ожидании. Он посвятил Монгу в план Печено, и старик его одобрил, заверив, что ключ не крупнее среднего яблока. Но как и Пул, скиталец обеспокоился о судьбе Ганита.

На рыбалку мальчик отправился на час раньше. Сначала хотел остаться дома, но Монга сказал:

– Ступайте, масс Пул, и не волнуйтесь. Ожидание в бездействии – тяжкая ноша.

Но волноваться Пул не перестал. В море он то и дело поглядывал в сторону берега, и, казалось, он издали видит и ручей, и даже заветную нору.

За мыслями и переживаниями мальчик не заметил, как наловил полную сумку рыбы. И лишь солнце нависло над городом, бросив на развалины старого форта тень от горы, Пул заторопился к берегу.

Дома у калитки он натолкнулся на Гизу: мачеха обнаружила в сарае Монгу и, охваченная негодованием, заикалась от злости.

– Ты кого притащил к нам во двор?.. – забубнила она, уперев руки в бока; выцветшая косынка съехала на глаза. – Хочешь, чтобы нас зарезали среди ночи?.. Хочешь, чтобы обворовали?.. Хочешь, болезнь какую-нибудь подхватить от этого бродяги и всех заразить?.. Хочешь, чтобы корова издохла?..

– А корова-то здесь причем? – огрызнулся Пул.

Он вручил мачехе сумку с уловом и проскользнул мимо. На минуту Гиза умолкла – Пул никогда не приносил столько рыбы, – потом возобновила бормотанье, но невнятно, себе под нос, словно забыла, кому вообще адресовала ругательства.

Монга встретил Пула сидя на соломе.

– Масс Пул, я вас подвел. Приступ кашля выдал мое присутствие.

– Ничего, переживет, – отмахнулся мальчик; он поставил в угол снасти, положил на солому парус. – Вы готовы идти?

– О да, масс Пул!

– Тогда присядем на дорожку. Скоро начнет темнеть.

Мальчик опустился на пенек, унимая дрожь в руках, но тут же вскочил – бездействие угнетало. Монга тоже попытался встать; одной рукой старик оперся о стену, другой о солому, напрягся… и рухнул обратно.

– Мне бы костыль или посох, – попросил старец.

Пул на секунду задумался, сбегал во двор и принес жердь; Гиза подпирала ней бельевую веревку. Монга ухватился, на этот раз встал. Но первый же шаг чуть не обернулся бедой; колени скитальца предательски подогнулись, мальчик едва успел его подхватить и вернуть на ложе.

– Простите, масс Пул, – заплакал старик. – Я стар и немощен.