Ванн медленно протянул руку, расстегнул ее накидку, полы которой скрепляла шифоновая роза, снял и отбросил в сторону.

Софи перекинула волосы назад, но не смогла удержаться от смущенного взгляда на глубокий вырез платья, открывающий шрам на груди, и подняла руку, чтобы прикрыть его.

Ванн опередил ее и коснулся шрама. Софи казалось, что сердце колотится о ребра.

— Прекрасно…

— Что? — спросила она.

— Твое сердце, — сказал Ванн, — оно через многое прошло и стало сильнее.

— Оно скачет, как лошадь.

Софи улыбнулась и, потянув атласную ткань, стянула лиф вниз, обнажив грудь.

Ванн обхватил ее груди ладонями.

Софи застонала — она была слишком возбуждена, чтобы играть в прелюдии.

Ванн сразу понял, что ей нужно — опрокинул на спину и вдавливал ее в простыни.

Она была хороша на вкус. Как виски и кофе. Горячая и влажная. Софи ахнула от удовольствия, когда он склонился над ней. Его твердый член упирался в ее жаждущее лоно, не входя в нее. Ванн медленно ласкал ее, скользя, дразня, сводя ее с ума поцелуями…

Софи прижалась к нему, желая ощутить его глубоко внутри себя.

— Пожалуйста, не дразни меня.

— Не сегодня.

Ванн вошел в нее, и оба выдохнули в томительном восторге. Каждый глубокий, стремительный удар сводил ее с ума. Еще и еще, пока она не воспарила. Взрыв блаженства, и Софи потерялась в нем.

Вернувшись на землю, она боялась открыть глаза. Вдруг все будет как прошлой ночью? У него в глазах вновь появятся эти мрачные тени…

Но это не повторилось.

— Привет! — Ванн улыбался: — Наконец-то ты здесь.

Софи почувствовала слабость от облегчения. Он медленно провел рукой по ее бедру.