Часть 14

Разговор был не окончен, но прерван. Эмоции переполняли всех настолько, что никто, кроме Синта, так и не поел. Хозяин дома извинился и ушел в кабинет. Лине показалось, что у него вдруг появилось много дел. После того, как его силы получили подпитку, ему понадобилось восстановить многое из того, что успело рухнуть.

Синт сбежал в библиотеку и изучал какие-то сборники заклятий, которые теперь казались ему потрясающе интересными.

Ледяной с Линой так и остались в столовой. Он стоял у окна и смотрел вдаль невидящим взглядом. Лина сидела за столом и сжимала в руках чашку теплого взвара. Она не знала, как себя вести теперь. Он жестокий наемник? Бывший принц? Источник магии и основа этого мира? Или ее надежный друг и… и что-то больше?

Вздохнула, расправила плечи, поставила чашку и пошла к Ледяному. Стала между окном и наемником. Тот опустил взгляд и посмотрел ей в глаза.

— Ским? Тебя можно так называть?

Он усмехнулся, задумался.

— Только если мы наедине. Ладно?

Лина кивнула.

— Ты же хотел вернуться домой? Ты мне говорил, что мы едем к тебе домой.

Наемник сжал челюсти, желваки заиграли на его щеках. Кивнул:

— Да. Я хотел вернуться домой.

— Но не затем, чтобы вернуть себе имя?

— Сейчас это уже не важно. Это была глупая детская мечта. Никто не даст мне просто жить дома, меня узнают, — он покачал головой. — Похоже, никто и нигде не даст мне просто жить.

Лина подняла руку и коснулась пальцами его виска. Провела по скулам. Он поймал ее ладонь и прижал к лицу:

— Прости меня, моя чужемирка. Прости.

— Ты ни в чем не виноват. Даже наоборот, — Лина улыбнулась. — Ведь мне правда хорошо рядом с тобой.

Она смотрела ему в глаза. Эмоции сменялись одна за другой в этом голубом озере. Боль, жалость, отчаяние, надежда. Лина, нырнувшая в этот калейдоскоп, поняла, что уже не в силах оторваться от взгляда наемника. Мужчины сильного, надежного, нежного, умного, одинокого… Она поднялась на цыпочки и слегка коснулась губами его губ. Он резко вздохнул, будто не ожидал. Она смутилась, попробовала отстраниться, но он обхватил ее рукой и прижал к себе. Его губы накрыли ее рот. Жадно, властно, сильно, решительно. Он обнимал ее, впивался в нее губами, снова, еще, так, будто это не он был Источник для всего мира, а она была его источником силы, нежности, любви, и сейчас он пил и не мог напиться. Язык его властно прорвался в ее рот. Крепкие и сильные руки не давали ей ни малейшего шанса вырваться, а она и не пыталась. Ноги не держали ее, но это не имело никакого значения — ведь ее держал он. Да и вообще, сейчас ничего не имело значения.

Прошло, казалось, всего одно мгновение. Или вечность. Никто из них двоих не мог бы сейчас ответить на этот вопрос. Он оторвался от ее губ, но все еще сжимал в объятьях. Прижался лбом к ее лбу: