Да и он отступал под давлением снизу.
Все это время я не сидел без дела, работая работу, хотя Савин про меня, похоже, забыл. У них там что-то наверху происходило, было явно не до моей персоны.
Но работу-то это не отменяло.
Потому: прослушка в полном объеме, особенно тех, кто уже в разработке. Выяснение внерабочего времени.
И вот с этим как раз вопросы были. Тот же Хохлов, семьянин, отец троих детей, зарабатывающий неплохо, живущий по доходам, настолько правильный, что зубы сводило, неожиданно начал подбивать серьезный клин к Клубничке. Прямо очень серьезный. И нет, это не моя предвзятость, хотя глаз на жопу я бы ему однозначно натянул уже после первой попытки. Еще на восьмое марта.
Но тут он превзошёл себя самого. Приглашения в дорогое заведение, куда научный сотрудник, даже с его уровнем зарплаты, не особо может себе позволить пойти, билеты на концерт известного певца, в вип-зону.
Подарки.
К чести Клубнички, она ничего не брала и ото всего отказывалась. Но ученого прыща это, кажется, только заводило еще сильнее. По моим прикидкам, он на Катю две своих зарплаты спустил уже. И теперь внимание, вопрос: откуда дровишки?
Потому я начал его сильнее прессовать, совмещая приятное с полезным, выводя на эмоции, на ненужные действия и одновременно не допуская до работы в лаборатории до тех пор, пока не принесёт все сданные нормативы. По закону и регламенту, я имел право это сделать. Конечно, на регламент все смотрели сквозь пальцы всегда, но прижать можно, и это главное.
Разрешения на такую самодеятельность от Савина я не получал. Играл на свой страх и риск… Но, с другой стороны, что он может возразить? А так, может, Хохлову надоест и он начнет ошибки совершать?
Вон, уже принялся, раз перед Клубничкой решил своим хвостом ободранным потрясти…
С огромным удовольствием это петуха пощипаю.
К тому же, он не единственный, у кого глаза на мою девочку горят и слюни капают…
Когда мне еще пользоваться служебным положением, как не теперь?
Имею право за выслугу лет. Блядь.
Ненужный поклонник
— Катюша, ну что ж ты такая неприступная!
В голосе Хохлова слышится натуральное, не наигранное отчаяние. Довела я его, значит… Ну, это его проблемы. Я ничего не обещала, авансов не раздавала.
Поворачиваюсь, округляю глазки удивленно.
— Семен Владимирович… Я не понимаю…