Но я продолжаю играть дурочку, это так приятно… Иногда.
— Вот, в сливках вкуснее… — и протягиваю ему клубничину.
— Согласен.
Он наклоняется, прихватывает губами из моих пальцев ягоду, мягко проводя языком по подушечкам, а затем легко скользит назад, за мою спину, прихватив по пути баллончик со сливками.
Ой… Мы поиграем?
Удивленно выгибаю спинку, оглядываюсь на Зубова через плечо.
И в очередной раз не могу отказать себе в удовольствии рассматривать его.
Он такой сильный, такой большой… Красивый, какой красивый! Ему возраст только к лицу.
Зубов и четыре с половиной года назад был брутален до безумия, а сейчас вообще глаз не оторвать.
Мышцы перекатываются на груди и руках, двигается лениво и небрежно, не красуясь. Ему не требуется этого. И без того завораживает.
Татуировки на руках словно живые…
И взгляд дикий.
Безумный.
Звериный.
Этот зверь сейчас будет со мной играть… М-м-м… Столько удовольствия — и мне одной…
— Клубника со сливками — мое самое любимое блюдо, — хрипит он и шипит баллончиком, нанося мне на спину невесомый узор из взбитых сливок. От шеи до копчика.
А затем проводит языком по сливочному следу. Урча при этом, как большой кот.
А я только ежусь счастливо, кожа вся мурашками покрывается от удовольствия. Его губы на контрасте со сливками твердые и горячие. Настойчивые такие. Жадные.
Руки скользят параллельно с губами, отслеживают изгибы спины до талии и ниже… Ой… Кайф…
Я разве что не мурлычу только, умирая от наслаждения.