Губная гармошка жалобно пиликнула напоследок и затихла.

– Здесь я решаю, когда начинать, а когда заканчивать, – заявил главарь под дружные возгласы одобрения.

– Можешь и дальше продолжать так думать, – гном скривился в ехидной ухмылке. – Ничего ты нам не сделаешь, как бы ни желал. Удача на нашей стороне.

Никс обернулся и впервые посмотрел на Клауса: пристально так, выразительно. Брови его подхватили танец и быстро задвигались – обладай они чуть большей гибкостью, составилась бы фраза.

У Клауса перехватило дыхание. Секунду он раздумывал и…

– Нет, Никс, молчи!

– А что? Этот шут гороховый, пусть хоть три короны на себя нацепит, не сможет причинить нам вред. Ты ведь сам знаешь.

– Удачу нужно прятать и оберегать, а не хвастать ею перед беспринципными головорезами, – проворчал Клаус.

Разбойники с любопытством переглядывались, на лице их предводителя досада также сменилась заинтересованностью.

– Удача, говорите? – протянул он задумчиво. – А ну-ка, обыщите его.

Он указал пальцем на Клауса, и тот в страхе вжался в спинку дивана, даже попытался спрятаться за спину принца Иво, но вот двое свирепых разбойников нависли над ним и принялись шарить по карманам.

– Шантаж, разбой, покушение, – монотонно перечислял Иво. – Вы продолжайте бесчинствовать, а я пока мысленно всё записываю.

На пол полетел компас, указывающий на юг. За ним – карандаш для рисования, последняя бисквитная печенюшка от ведьмы Латгард, засушенный цветок незабудки и кроличья лапка.

– Никс, ну как же так, – горестно вздохнул Клаус.

Главарь спрыгнул с трона и склонился над трофеями, потом взглянул на гнома.

– Тебя Никс зовут, что ли?

– А тебя, что ли, идиот?

Лоб под короной принял новый оттенок бордового.

– Не будь ты…

– Апчхи!