– Почему ты думаешь, что не замечает? – Глеб был даже рад перевести разговор на других персонажей.
– Ну да, ты прав, знает он все, конечно. И…
– Вот именно! Ты к чему призываешь? Разве может человек полюбить по приказу? Ты же не можешь! – Глеб уже пожалел, что выронил эту фразу, потому что в следующий миг Светлана расплакалась.
– Прости меня, пожалуйста! Ты такой мудрый, и мне с тобой хорошо, но ты прав, ужас как прав – не можем мы любить когда надо и кого надо. Нерациональное существо человек! – она улыбнулась сквозь слезы.
Он подошел снова обнял ее и погладил по голове, как дочку или сестру.
– Не переживай, я же все понимаю! – он подавил вздох.
– Мне больно, я же могу в чужие шкуры влезать, – пояснила девушка. – Я всю твою боль чувствую. И вообще, я бы такую услугу в магический прейскурант ввела – «Влезь в мою шкуру» называется, чтобы все эти покорители женских сердец могли хоть на денек в женской шкуре оказаться, ну или, наоборот, среди женщин ведь тоже стервы отменные попадаются. Вот я бы им всем и показала, что они творят. А потом мужики нормальным девчонкам не верят – в сердцах выпалила Света.
– Тут ты не права. Не верят только дураки. Человеку ведь интуиция дана, и каждый в состоянии понять и разобраться, кто перед ним, надо лишь цель такую перед собой ставить. А то привыкли бросаться сломя голову во все, а потом последствия разгребать и обиды на весь мир хранить.
– Вот я и говорю, что ты очень мудрый! И человечный! – Света была совершенно искренна.
– Ладно, хватит души травить, лучше расскажи мне, что ты там увидала.
– Ты спросил, могу ли я узнать, где сейчас Пибоди и все ли с ним в порядке. Я посмотрела, но увидела я жизнь не только Джека – он все еще в больнице и успешно идет на поправку, – сейчас мне показали судьбы всех, кто был так или иначе с ним связан. Даже про Стасика я кое-что теперь знаю. – Светлана загадочно улыбнулась. – А еще я увидела того озверелого военного, который пытал нашего Джека. И я никак не могу понять… По видению он вроде погиб, но энергетически я смерть не чувствую – жив он, этот гад, и нам еще с ним столкнуться придется.
Глава 53. Хороший бабник на дороге не валяется
«Весна!» – с упоением сказала Анжела и полной грудью вдохнула апрельский воздух. Она шла по улице и глазела по сторонам. Теплый день располагал к прогулке, и поэтому она, как когда-то осенью, оставила у подъезда свой BMW и решила пройтись пешком. Сегодня она выбрала ту же дорогу, что и тогда. Город изменился за время ее отсутствия. Он ожил и повеселел, предвкушая ручьи, первую зелень, одуванчики и пух. Видя это преображение, встрепенулась и Анжела. Ей уже не хотелось грустить, и несмотря на то, что в груди еще болело, жизнь постепенно начинала диктовать свое. Вид проталин уже не вызывал приступов депрессии, а веселое щебетание птичьих пар не являлось прямым напоминанием о ее одиночестве. Инстинкт самосохранения заставлял организм стряхнуть с себя оцепенение и, набравшись мужества, снова броситься в омут человеческих эмоций, впечатлений и страстей. По сути, она была еще не готова. Сама себя называла заблудившимся геологом, которого неожиданно нашли спасатели и избавили от голодной смерти. Она пыталась глотать весну жадными вздохами, но понимала, что пока для нее это слишком сильное лекарство, а передозировка опасна для жизни. Она хотела быть счастливой, но потрепанная душа была еще так слаба, что едва решалась расправить перебитые крылья, греясь на ласковом солнышке.
Как вы уже поняли, Анжела вернулась в родной Томск. Она пару недель погостила у мамы, где ей, безусловно, делалось легче, а потом вернулась в свою квартиру. Она старалась не терзать себя воспоминаниями и не мучить вопросом: «А что было бы, если?.» Она вела себя совершенно правильно с точки зрения психологии, прямо-таки как анонимный алкоголик, пытаясь избавиться от своей зависимости. Но ей было тяжело. Как только она отпускала мысли на вольные хлеба, они тут же, как верные кони, бежали в сторону конюшни, которая, как вы понимаете, называлась «Стас». Ей с трудом удавалось удержаться от слез, когда она вспоминала тот вечер.
«А если бы я не завела тот разговор? – спрашивала она себя снова и снова. – Я так же работала бы в Москве? И мы так же замечательно сидели бы в офисе по вечерам? Я приносила бы фрукты или делала бы бутерброды, потому что он даже поесть забывал со своей загрузкой. Проводили бы семинары, партийные собрания, выставки…»
И тут она, едва сдерживая слезы, говорила себе:
«А зачем? Смысл растягивать эту муку? Чтобы понять, что там, в Томске, все было лишь случайностью? Нет, сколько можно продолжать этот мазохизм. Ситуация ведь не менялась. За три месяца не произошло ни одного показательного события, которое позволило бы надеяться на что-то большее, чем посиделки в офисе и партийные сходки. Стас будто вычеркнул из памяти все, что было между нами. А если он это смог – шансов у меня было ноль. Нет, не этого я хотела. Но этого мне судьба не дала. Пусть так, на меньшее я не согласна».
Мысли были верные, жаль только, что давались они неимоверным усилием воли. Еще сложнее было искренне верить в их смысл. И не поддаваться слабости и одиночеству. Именно поэтому она покинула Москву. Правильно говорят: «Дома даже стены помогают». И она поехала к маме. Та, грубо говоря, быстро вправила дочке мозги и отправила назад в большой город – нечего в глуши сидеть да молодость свою гробить, ладно она, но дочери она такого не позволит. Ей достойный муж нужен, а тут только механик Вася и предприниматель Семен Иваныч. И тот, и другой безбожно матерятся и пьют водку – разве это мужья? Значит, в город! И немедленно! А еще лучше к Илье Петровичу вернуться – на такой работе точно не пропадешь и незамеченной не останешься. Мать практически пинками погнала дочку в новую жизнь и в принципе правильно сделала.
Анжела поравнялась с домом номер семнадцать. Табличка была хорошо видна, пока не распустились листья на рябине. Что-то было связано с этим местом – память сверлила и сверлила мозги, но девушка никак не могла вспомнить. Она продолжала идти и смотреть в сторону того самого дома, слишком он ее заинтересовал.
«Ну что тут поделаешь, у дворников тоже весна – им, видимо, не до чистки снега», – успела подумать Анжела. Предательская ледышка умудрилась попасть под ее сапог. Девушка второй раз оступилась на том же самом месте и не удержала равновесие. Она уже смирилась с падением, но вдруг появился он.