– Вы раскупорили пещеру, в которую давно засадили очень сильных милков. Вы освободили милков, а они порвали-порезали начальника и собрали из него шамана-милка, такого же, как они.

– Кого собрали? – спросил мой друган.

– Шамана. Он утратил много человеческого и сам стал как милк.

– И что значит этот милк, ну, новый, который шаман? – продолжал давить я.

– Он был сильный шаман, – задумчиво ответил Кутх. – И еще у него была одна вещь, очень сильная. Он там наделал шороху в Усть-Марье.

– Я сам видел, как Проскурин погиб…

– Погиб он не весь, – перебил Кутх, у которого словно заранее был готов ответ на любой вопрос, – он сильный шаман был, такого не легко убить. Он потерял почти все человеческое, и видят его теперь как росомаху. Большую, злую и с человеческими глазами.

– Встречал такую, – отчетливо вспомнилось утро на карачках возле машины.

– Милк ходит за тобой. С чего бы? – быстро склонил голову к плечу Кутх, стрельнув в меня испытующим взглядом.

– Вчера ночью я наткнулся возле дома на Лепяго. Андрея Николаевича, директора усть-марьского краеведческого музея. – Гольдберг при этих моих словах обалдело прикрыл рот ладонью. – Я не мог ошибиться, он за мной гонялся и пытался сцапать, пока я не ослепил его фонарем. Перед этим я всадил в него всю обойму из ТТ. В Усть-Марье его на моих глазах застрелили. Потом я видел его живым. А потом он стоял рядом с Проскуриным у вертолета, когда тот взорвался. С кем мы имеем дело, Иван Сергеевич?

– Ый, это уньрки, – многозначительно усмехнулся Кутх и на мгновение показался очень старым. – Уньрки ходит за тобой. Он даже сюда добрался.

– Это еще что за тварь такая? – спросил Слава.

– Уньрки, так нивхи называют людоеда вроде вашего Лепяго. Шаман-милк поднял его и заставил служить. Уньрки кровь человеческую пьет и ест мясо. Уньрки, который был мертвым, очень трудно убить, потому что он покойник, хотя выглядит как будто живой.

– Что ему от меня-то понадобилось?

– Что-то есть у тебя такое, что ему нужно. Уньрки просто так ходить не будет. Ты брал у него что-нибудь?

– Нет. Хотя, да, было дело. Мамонтовый свитер забрал из музея. Все равно его мародеры украли бы, – пояснил я Гольдбергу на всякий случай. – Или сожгли вместе с музеем, там по всей Усть-Марье пожары были.

– Что за мамонтовый свитер? – заинтересовался Кутх.

Я пояснил про геологов и про экспедицию на остров.

– Нет, не за этим уньрки приходил, – уверенно отверг Кутх. – У тебя что-то еще есть более важное, чем свитер из шерсти мамонта.

– Золотые Врата? – я впервые назвал нашу находку в присутствии чужого.