— А что вы с ним будете делать? — спросил мальчик, продолжая глядеть в сторону.
— Как что? — не понял профессор. — Я его заспиртую, потом вскрою. Надо будет сделать препараты. Крайне интересно уяснить эволюцию отдельных органов прямокрылого… Вот так!
— Нет, я не видел вашего насекомого, — угрюмо сказал Гоша, глядя в пол.
— Нет?
— Нет.
— Он найдёт, он ещё найдёт, — подала голос бабушка, желая смягчить впечатление от резких ответов внука.
— Конечно найдёт, — подхватил Никодим Эрастович. — И вот ещё что… Скажи всем твоим приятелям, чтобы они тоже искали. Я в долгу не останусь. Пусть приходят, смотрят рощу… мм… могу уделить из своих коллекций насекомых. У меня есть, скажем, жуки-олени. А?
Гоша молчал, продолжая глядеть в пол. Тулумбасов распрощался и вышел.
— Что с тобой? — начала допрос бабушка. — Что ты дуешься на Никодима Эрастовича? Почему не хочешь поймать ему эту самую… как её? Саранчу, что ли? Я бы сама пошла ловить, да больно они противные.
— Ничего в них нет противного! — возразил Гоша. — И они очень умные!
— Да уж умнее тебя, как погляжу. Да они укусить могут! Они ведь сроду человека не видели. Легко ли! Триста миллионов лет! Тогда, поди, и обезьян не было, а не то что нас с тобой.
Когда на следующий день Гоша пришёл на свидание с Кузей, кузнечик уже ждал на дороге. Быстро перебирая длинными лапами, он подошёл к мальчику и замер, выпуча блестящие глаза.
— Ах ты, Кузя, Кузя! — говорил Гоша, скармливая кузнечику очередной бутерброд. — Что я с тобой делать буду? Где тебя спрятать?
Ему пришло в голову, что Кузя похож чем-то на Конька-Горбунка. Правда, у него не было двух горбов, но зато длинные толстые усы вполне могли сойти за уши, да и седло было.
Гоша изловчился и сел на кузнечика верхом. Седло оказалось очень удобным, но Кузя попятился, стараясь освободиться от непривычного груза. В следующее мгновение Гоша почувствовал, что падает навзничь и ухватился за длинные усы кузнечика.
«А ведь я лечу!» — успел он подумать…
Кузя хотел подняться в своё убежище на вершине старой берёзы, но с всадником на спине он смог допрыгнуть только до красной железной крыши и с грохотом опустился возле водосточной трубы. Окна дома были открыты настежь. Гоша услышал испуганные голоса:
— Ой, что это?