— Есть ответ с "Морая", адм… капитан, — не отключенная Ирвингом циркулярная корабельная связь донесла до каждого члена экипажа слова радиста. — Читать?
— Нет, дерьмо собачье! Сожри эту телеграмму! — вызверился капитан, но тут же тяжело вздохнул и, помассировав лицо, устало договорил: — Извини, Гельмут. Нервы. Читай.
— Тут коротко, — замявшись, пробормотал радист. — Цитирую: "Меллинг тоже просил пощады, вы её не дали. Тчк. По делам и плата. Тчк.".
— Чёртовы венды. Чёртовы магнаты. Чёртов Фирс… — совершенно безэмоционально, ровным тоном произнёс Ирвинг.
За полётом двух снарядов, запущенных с яхты, капитан тяжёлого рейдера "Бреслау", преемник адмиралов эскадры "Небесных Палашей", Лееба Фирса и Карла Дёница, Роберт Ирвинг наблюдал с абсолютно бледным, ничего не выражающим лицом. И когда искорёженная капсула боевой рубки ухнула в океан, выражение его лица не изменилось. Мёртвые не гримасничают.
А маленькая яхта сделала круг над уничтоженными ею дирижаблями и, взяв курс на юго-восток, исчезла в облаках.
— Экипажу — отбой боевой тревоги, Алексей, Фёдор… спасибо, — произнёс я в переговорник и, оглянувшись на Вячеслава и Алёну, улыбнулся. — И вам спасибо. Поздравляю с победой!
Щёлкнув тумблерами, я отключил фиксаторы и задействовал подъёмники. Загудев, те мягко опустили гондолу в походное положение, и по глазам резанул яркий солнечный свет, заливший мостик через открытые стёкла обзора. Вот только одного взгляда на открывшуюся перед нами картину, хватило, чтобы радость от отпустившего боевого напряжения исчезла, будто её и не было.
— Алёна, включай дальнюю связь. Шифр Гельмута в блокноте, — отрывисто произнёс я, глядя в обзор на парящие в полумиле от яхты купола с синими палашами на закопчённых эмблемах. Невеста молча зашуршала бумагами в ящике под радиотелеграфом.
— Готова, — тихо произнесла она.
— Морай — Нееру. Во время выполнения заказа столкнулись с противодействием пиратов. Оторвались. Идём к точке выгрузки по графику. Всё, — продиктовал я, возвращая яхту на проложенный ранее курс.
— Шкипер, может тебе отдохнуть? — дождавшись, пока я надиктую послание для нашего грузоотправителя, проговорил Вячеслав. Я оглянулся на него, потом перевёл взгляд на застывшую с пером в руке Алёну и… кивнул. Старший Трефилов довольно улыбнулся. — Замечательно. Вот и идите с сестрёнкой в салон. Чаю попейте, можно даже с коньяком. Есть повод! Расслабьтесь… а мы с Фёдором пока "Муреной" порулим.
— Но если… — начал было я, но Вяч меня перебил.
— Если будет "если", я обязательно тебя позову, шкипер! Идите-идите, — Трефилов замахал руками. Я глянул на невесту.
— Сейчас телеграмму отправлю и приду, — без слов поняла меня Алёна. Кивнув, я тяжело вздохнул и, выбравшись из-за штурвала, поплёлся к выходу. После боя усталость накатила волной, и я еле удержался на внезапно ослабевших ногах, но всё же добрался до кормового салона на своих двоих, почти не опираясь на переборку.
А вот на то, чтобы последовать совету Вячеслава и приготовить чай, моих сил уже не хватило. Упав в кресло, я откинулся на его спинку и прикрыл глаза. Кто ж знал, что получасовой бой на меня так подействует?! Даже руку поднять, сейчас, казалось невозможным. Шевелиться не хочется, ничего не хочется…
— Как ты? — губы неслышно вошедшей в салон Алёны нежно коснулись моей щеки.
— Устал почему-то, — пробормотал я в ответ, не открывая глаз, и почувствовал, как невеста присела на подлокотник моего кресла. Не удержался, кое-как переборол слабость в мышцах и, обняв подругу за талию, осторожно переместил её к себе на колени.
— Ай! Подожди, а чай? — проговорила она, тем не менее, устраиваясь поудобнее в кольце моих рук.
— Ну его. Не хочу, — буркнул я, теснее прижимая к себе Алёнку. Возражать она не стала и неожиданно принялась гладить меня по голове. Приятно-о.