— Как вы это определили?
— Смотри внимательнее: вот она повернулась что-то сказать жрецу. Видишь, какая линия спины? Просто образцово-показательная.
Маг сердито хмыкнул:
— На линии спины не женятся.
Но Стефана было не сбить.
— Погоди, не все сразу. Что-то хорошее в ней должно быть? Один плюс нашли, будут и другие.
Между тем церемония началась. Жрец призвал всех к молчанию, а сам заговорил. Длилось это, к счастью, недолго, потому что все мерзли на холодном ветру, и божьи служители в том числе. Лучше всего было этой копне, Фернановой невесте: она куталась в шикарную теплую накидку из черных лис. Дорогущую, между прочим. После речи жреца наступил момент прощания, все подходили и клали на гроб свое приношение: цветок или веточку, затем произносили краткую речь, восхваляя покойных, затем обращались к дочери и сестре, чтобы сказать ей слова утешения.
Канцлер по своему статусу был вынужден сделать это первым. Фернан со своего места видел, как тот склонился к рукам, затянутым в черный шелк перчаток, и подумал, что ни за что до нее даже не дотронется.
Девушка кланялась всем, с некоторыми дамами обнималась, но почти ничего не говорила. Не стала она общаться и с магом, когда тот подошел и с трудом выжал из себя:
— Соболезную вашему горю.
Идалия Александра лишь слегка кивнула головой, отчего вздрогнули черные воланы на ее шляпе.
К тому моменту как погребальный обряд завершился, и канцлер и маг продрогли и заиндевели. Поэтому приглашение на поминки прозвучало очень вовремя: еще немного, и всем участникам церемонии грозило воспаление легких. В огромном зале было жарко натоплено, а два пылающих камина друг против друга добавляли все новые и новые порции тепла. Всех знатных столичных гостей и местных графов усадили за стол на возвышении. Фернана поначалу провели за другой стол, но Стефан шепнул пару слов управляющему, и его с поклонами переместили прямо под бок к канцлеру.
Герцогиня вышла, когда все уже расселись. Она сняла меховую накидку и широкополую шляпу, но прикрыла лицо роскошной кармелльской мантильей из черного шелкового кружева, а гладкие перчатки заменила кружевными митенками.
Стефан в очередной раз ткнул Фернана локтем в бок:
— У нее роскошная грудь, обрати внимание. И руки красивой формы, хоть и крупноваты.
Теперь наряд девушки позволял видеть больше и Фернан отметил, что сложена девица не по-дворянски. У нее не только кисти рук крупноваты. Она вообще крепкого телосложения. Статная, сильная. Под шелковыми облегающими рукавами видно, как мышцы двигаются. Грудь и впрямь роскошная, не придерешься. Хоть и прикрыта сейчас слоями чёрных тряпок, но этакую роскошь не скроешь. Бёдра широкие. Детей ей нарожать — раз плюнуть.
По большому счету Фернану всегда нравились именно такие: сильные, здоровые, горячие в любви женщины. Хрупких, изящных аристократок он побаивался, любят они мужчинами вертеть, да и недостаточно выносливы, чтобы получать удовольствие в постели по полной. Но конкретно эта девица, Идалия Александра, его раздражала. Все, что должно было бы понравиться, злило.
Да и вела она себя как-то не так. Вместо того чтобы откинуть мантилью и воздать должное выставленным яствам, она ее только чуть-чуть приподнимала, отправляя в рот крошечные кусочки хлеба, намазанного паштетом, а вина и вовсе не стала пить.
Такое чувство, что она просто выжидала положенное приличиями время, потому что ровно через час поднялась, извинилась и ушла. Канцлер вскочил и бросился за ней. Затем вернулся и расслабленно плюхнулся на свое место.
— Можешь отдыхать, все завтра. А сегодня пьем и едим за помин души этих несчастных, герцога и его беспутного сыночка. И еще: может, я спятил, но тебе с женой повезло гораздо больше, чем мне. Завидую.