– Когда мы только собрались совершать ритуал, ты был стройным юношей! А теперь – седой, дряхлый старик! Монарх, ответь мне, – в его голосе послышались нотки отчаяния, – сколько времени прошло с тех пор, как мы исчезли?!

Целитель не торопился отвечать, стараясь припомнить как можно более точную дату:

– Четыреста лет. – Видимо, память его, всё же, подвела.

– Четыреста лет… – Как заведённый повторил за ним Джинн. Он выглядел так, что ему сейчас крайне необходимо было присесть. Хотя бы на пол. Но водоворот, растущий вниз из его торса, дал ему только безвольно выгнуть спину.

Кель украдкой посмотрел на одежду старца, и заметил, что она совсем не намокла.

– Слушайте, мы вас тут освободили из очень долгого плена, отвечаем на все ваши вопросы, ведём себя очень вежливо, не смотря на ваши нападки. – Недовольным тоном высказал свои претензии Джил. – А вы не то, что не представились, или не поинтересовались, как нас зовут, – продолжила она, стараясь пристыдить Освободителя, – но даже и не хотите, элементарно, рассказать нам, что здесь произошло? – Девушка напирала всё сильнее. – Уж за столько лет заточения, можно было подумать над своим поведением, и научиться манерам, а? – Закончила она вопросом, из которого так и сквозил вызов.

Онан’Дэлл, вроде бы, даже и не слушал её, зато остальные участники экспедиции разом обернулись, огорошив артистку критикующими взглядами.

В очередной раз почувствовав давление со стороны, Джил съёжилась:

– А что? Вдруг, его именно за это тут и заперли? – Попыталась она восстановить уязвлённое самолюбие.

Кель предположил, что это произошло потому, что друзья выбрали в этом мимолётном конфликте сторону Освободителя, а не артистку, сто так рьяно защищала их от нападения волков всего несколько часов назад.

Тем не менее, грубость Джил, возымела действие, приведя опустошённого Джинна в чувство. Он распрямился и сложил руки на груди, даже бурлящий поток: «Удерживавший его на ногах», – скаламбурил про себя лекарь, стал несколько стройнее:

– Не смей грубить мне, дерзкое дитя. – Он говорил с девушкой так, как дедушка разговаривал бы с зарвавшейся внучкой. – В конце концов, я был одним из тех, кто придумывал эти правила приличия. И мне уж точно лучше, чем тебе известно, пока стоит их придерживаться, а когда – нет.

Джил хмыкнула, с лицом самой настоящей хамки.

А Освободитель, тем временем, продолжил, значительно взбодрившись:

– Так вы и вправду ничего не знаете? – Друзья отрицательно покачали головами. – Хах. – Он вновь посмотрел на свою руку. – Ражин и Зарр, они обманули нас. – Сказал он со стальными нотками в звучном голосе. Внутри Джинна сейчас кипела холодная ярость.

«Интересно, а если он просто придёт в ярость, то забурлит пузыриками?», – резко замотав головой, Кель отогнал, как всегда не вовремя пришедшие, неуместные мысли.

А Онан’Дэлл не останавливался:

– Они обещали нам вечную жизнь! Говорили, что тогда мы сможем до скончания веков охранять человечество от эльфийской заразы! – Гнев в его голосе возрос настолько, что Джинн непроизвольно задрал голову к потолку, скрючив пальцы руки, на которую уже столько раз посмотрел за их короткое знакомство. Когда он вновь взглянул на странников, было видно, что он заставил себя хоть немного успокоиться. – А что требовалось от нас? – Судя по тону, вопрос был чисто риторический. – Да ничего! – Резко взмахнул он рукой. – За нас всю работу должны были выполнить эти проклятые руны, изобретённые Зарром! – Закончив предложение, он осёкся, с недоверием осмотрев группу исследователей.

А те стояли, как деревянные истуканы, внимая каждому слову Освободителя. А Содри вообще, сам того не замечая, похлопывал себя по карманам куртки, видимо, надеясь найти там перо и бумагу, чтобы не упустить и малейшей детали.

Джинн, свысока осмотрев присутствующих, самодовольно хмыкнул и сменил тему. Теперь он говорил в крайней степени высокомерно: