Едва лифтовая кабина достигла бункера, Овечкин первым зашел в помещение для дезактивации. Разговор с асоциальным бруталом займет много времени, ибо не факт, что капитан-мизантроп сразу со всем согласится. К тому же Антон планировал еще успеть забежать домой, захватить сменную одежду, чтобы не одеваться в грязное после биорегенератора и хорошего душа. Заодно, если Давид не спит, можно рассказать сыну несколько подробностей экспедиции. Для него это важно, ребенок транслирует рассказы отца своим сверстникам, это повышает его авторитет среди детворы! Сын Инженера Овечкина должен с младых ногтей привыкать к роли лидера мнений.

Пока Тех что-то там докладывал Порфирьеву в ближнем радиоэфире, Антон опередил всех и влез в кабину противорадиационной обработки. Он принял полагающуюся позу и сообщил о готовности пройти очистку. Девушка-контролер, управлявшая процессом, странно посмотрела на него печальным взглядом, быстро потупившись, но процесс обработки запустила, и Овечкин с нетерпением дождался его окончания. Он выбрался из кабины и поспешил в помещение для снятия скафандров. Порфирьев оказался прямо там, и это было очень на руку, потому что сильно упрощало дело. Антон торопливо избавился от скафандра, бросив его у ног кого-то из сотрудников пункта радиологического контроля, и энергично направился к Варягу. Если бы Тех успел к Порфирьеву первым, своей очереди поговорить пришлось бы ждать долго.

– Олег! – Амбал смотрел на него своим вечно мрачным взглядом, и на всякий случай Овечкин начал разговор еще за пару шагов, чтобы захватить инициативу. – Мы привезли материалы для ангара, как планировалось! Я лично выбирал каждый элемент! Подчеркиваю, брали только то, что подойдет для строительства ангара как можно эффективнее! Необходимо проследить, чтобы наши материалы не были использованы для других целей! Я готов заняться ангаром завтра же!

– Подожди, – хмуро прервал его Порфирьев. – С ангаром разберемся потом. Ступай домой. У тебя сын умер.

– Что?.. – опешил Антон, в первую секунду не веря своим ушам. – Это тупая шутка..

– Вчера утром он не проснулся, – мрачно произнес капитан. – Его срочно отвезли в медпункт, но оказалось, что смерть наступила еще ночью. Сходи домой, у тебя еще есть время. Позже поговорим.

– Этого не может быть… – выдохнул Овечкин, чувствуя, как холодеет внутри. – Этого не может быть! – Он бросился к выходу: – Не может! Нет!

Антон бежал по коридору, расталкивая не успевших посторониться прохожих, и полубезумным шепотом повторял эту фразу, словно мантру. Его никто не останавливал, никто не возмущался, никто ничего не говорил. Все молча опускали глаза или провожали его грустными взглядами, которых он уже не замечал. Добежав до лифтовой площадки, Овечкин бросился в первый попавшийся лифт, и из ожидающей рядом очереди никто не зашел в кабину следом за ним. В лифте Антон спускался в полном одиночестве, уже понимая, что жуткий жестокий кошмар вновь вторгся в его жизнь.

Едва лифтовые створы поползли в стороны, он ринулся наружу, проносясь мимо прижавшейся к стенам дюжины печальных девушек. Видимо, охрана с первого уровня связалась по рации со своими коллегами на втором, потому что никто не попался ему под ноги, хотя в центральном коридоре второго уровня людей было вчетверо больше. Но в тот момент Антон не думал об этом, не видел женских слез и направленных ему в спину сочувствующих взглядов. Он добежал до своего номера, возле которого обнаружилось десятка полтора знакомых Дилары и несколько охранниц. Охваченные скорбью женщины запричитали при его появлении, к Антону потянулись руки, зазвучали какие-то слова, но он промчался через толпу и ворвался в номер. И замер посреди, обводя помещение затравленным взглядом.

Давида нигде не было, лишь на кушетке, заменявшей ребенку кровать, были аккуратно сложены его игрушки. Заплаканная Дилара сидела рядом прямо на полу, возле нее тихо причитали две ее подруги по бизнесу.

– Где… – Антон судорожно сглотнул, облизывая сухие губы, – Давид?

Несколько секунд Дилара молчала, потом негромко произнесла странным тоном:

– Они не отдали мне тело. Сказали: не положено. Нельзя уносить труп в жилые помещения. – Звучание ее голоса постепенно усиливалось: – Я умоляла охрану, стояла на коленях перед Начальником СБ… Бесполезно. Они вышвырнули его на поверхность, туда, где зарыты тела других… Как мусор… Ты мог бы договориться с ними… Но тебя не было рядом. Тебя никогда не было рядом, когда ты был нужен… Он всегда ждал твоего возвращения… Спать не ложился… терпел… но ты не торопился…

– Я… – дальше Овечкин сказать не успел.

– Тебя никогда не было рядом!!! – истерично взвизгнула Дилара, вскакивая. – Это ты виноват!!! Ты!!! – В ее руке сверкнули ножницы, и она бросилась на Антона со стеклянным взглядом и остервенелым воплем: – Ты!!! Ты!!! Ты!!!

Овечкин попытался закрыться руками, и ножницы вонзились в ладонь, пробивая ее насквозь. Намного более массивная Дилара сшибла его с ног и принялась вбивать в его тело ножницы удар за ударом, не разбирая цели. В ушах зазвенел многоголосый испуганный женский крик, в следующую секунду голова словно раскололась от боли, и Антон закричал, инстинктивно отбиваясь от обезумевшей жены. Жестокий удар повторился снова и сразу же еще, изрезанные руки пылали болью, пробитые кисти не сжимались, глаза залило кровью, острая режущая боль вспыхивала сразу везде: в груди, в плечах, на голове. Овечкин не сразу понял, что удары прекратились. Его трясло от мучительной боли, руки отказывались подчиняться, в залитых кровью глазах быстро темнело. Последнее, что он смог разобрать через красную пелену прежде, чем потерял сознание, было массивное тело Дилары в окружении нескольких охранниц, дергано вздрагивающее под ударами электрошокеров.

– Что значит Варяг не позволяет?! – Брилёв вперил в помощника суровый взгляд.

– Он сказал, что все, привезенное крайней экспедицией из Росрезерва, предназначено для строительства внешнего ангара, – голос Карена звучал нетвердо, помощник явно чувствовал себя между молотом и наковальней. – Поэтому, если кто-нибудь утащит хоть что-то, получит по рылу. Рукопашную с Варягом никто не хочет.

– Сюда его, быстро! – Полковник грозно нахмурился. – Устроили тут детский сад!

Помощник скрылся за дверью, и Брилёв устало откинулся в кресле. Проблем на ровном месте ему только не хватало! Только-только все начало налаживаться, неделю назад биофермы перестали висеть на волоске, но до полного спокойствия еще далеко. Почти весь объем продовольствия, вывезенного из Росрезерва, попал в Центр излучающим изрядный фон. Попытки экранировать груз при помощи сделанного из спецпалаток тента спасли ситуацию всего один раз, когда возглавляемой Варягом экспедиции повезло вернуться из Росрезерва в Центр за один цикл антирада. Эти сорок тонн продовольствия немедленно распределили по складам ресторанов, все остальное пришлось долго чистить и обрабатывать. И все равно после этого оно годилось только для переработки в корма для биоферм.