После того как Порфирьев положил ее в биорегенератор, ее подруги-студентки сумели запустить какую-то программу лечения, которая привела Снегирёву в сознание. Говорят, первое, что она сделала, когда ей помогли встать с операционного ложа, это попросила довести себя до панели управления биорегенератором, в котором лежал Порфирьев. Блондинка выставила ему какую-то мегасложную лечебную процедуру, потом ее отвели ко второму БР-у, где находился Овечкин. Фактически это ее вмешательство позволило Антону минимизировать проблемы с легкими, которые стандартная программа лечения устранить не могла. И только после всего вышеописанного Снегирёва занялась собой. Она выставила параметры собственного лечения и потеряла сознание. В биорегенератор ее укладывали Яковлева с Соколянской. Там она провела несколько часов, и только после этого ее состояние улучшилось до уровня, который позволил ей передвигаться без помощи.

Говорят, в первые дни Снегирёва выглядела просто ужасно: кожа на лице и руках разорвана во многих местах, голова покрыта опухолями и запекшимися ранами, корни ранее белых волос пропитаны кровью и застыли, словно ржавая проволока. Постоянные головокружения и тошнота, мертвенно-синюшные губы, полопавшиеся капилляры глаз, вроде даже она дважды теряла сознание прямо возле панели управления биорегенератором. Но с каждым сеансом биорегенерации ее состояние улучшалось, и когда Овечкин увидел ее впервые, фактически она была уже здорова, если не считать шрамов. Но зрелище все равно было не для слабонервных. Антон мысленно вздохнул. Снегирёва жутко пострадала, никто не спорит, но ребенок же в этом не виноват! Можно было бы отнестись к проблемам Давида с большей теплотой!

– Спасибо, – поблагодарил Антон. – Она обязательно придет в назначенное время! – Он немного замялся: – Инга… мне уже можно выходить на поверхность? Это не вредно для легких? Мне поставили задачу, которую нельзя выполнить, не выходя из Центра…

– Все, что можно было сделать, я сделала, – бесцветным тоном ответила Снегирёва. – Если бы все зависело от меня, я бы запретила всем вам выходить на поверхность в течение всей жизни. Но такой возможности у меня нет. Ты можешь выходить на поверхность в свои смены не более чем на четыре часа. Я официально уведомила об этом все начальство. Раз в месяц ты должен проходить полный осмотр, я тебя предупреждала. Если почувствуешь боль в легких – заходи без очереди.

Компьютер биорегенератора сообщил об окончании процедуры, и Снегирёва обернулась к выдвигающемуся ложу с лежащим пациентом. Ждать соблюдения элементарных норм приличия вроде «до свидания» не приходилось, и Антон покинул медотсек. Все равно ему сейчас выходить на поверхность, а после этого сюда возвращаться на детоксикацию. Овечкин побрел в офис Экспедиционного Корпуса, вывел на настенную видеопанель чертеж крыши и принялся думать. Но из-за обиды и прочих невеселых мыслей ничего дельного в голову не приходило, и он исподволь разглядывал царящую в офисе суету.

За дни, прошедшие с того момента, как Порфирьев пришел в себя и продолжил рулить ЭК, его численность возросла вдвое. Скафандров в Центре больше не стало, но команда Брилёва оторвала от сердца еще десяток, туда же добавили все, что имелось в пункте радиологического контроля и у Службы Безопасности. Для работы на открытой поверхности гражданских моделей скафандров оказалось недостаточно, но ангар уже накрыли крышей, и в образовавшемся пространстве работать вроде как было можно. Поэтому смена теперь была втрое многочисленней и состояла из трех отрезков по четыре часа. Час из них треть смены изучала задачу, которую предстоит выполнить, потом люди отправлялись на поверхность и последующие три часа ее выполняли. Затем их сменяла вторая треть смены, потом третья – и все начиналось заново уже со следующей сменой. В результате работы на поверхности шли почти непрерывно, и никому не приходилось проходить ускоренную процедуру детоксикации, потому что медотсеку хватало времени провести полноценную процедуру для каждого. Вроде бы Порфирьев составил этот график вместе со Снегирёвой, и единственным слабым местом данной схемы был сильный расход антирада. Но пока препарата было еще много, военная хунта в изобилии привезла его со складов Росрезерва еще тогда, когда они устраивали кровавый захват бункера. Впоследствие же Порфирьев делал ставку на то, что в ангаре можно будет работать без антирада.

Поэтому никто из присутствующих не мешал Овечкину думать и даже не попытался оспаривать, что он один занял под свои нужды целую видеопанель на стене. Краем уха Антон слышал, как кто-то одернул какую-то молодую женщину, разглядывающую Овечкина дольше трех секунд.

– Ты не на втором уровне! – безапелляционно и без всякого намека на корректность заявили ей. – Не мешай Инженеру думать! Пока Инженеры думают – мы живы.

– Извините… – Девушка стушевалась и заметно устыдилась. – Я не специально…

Она поспешила к своей рабочей команде, и Антон понял, что украдкой на него время от времени бросают взгляды все присутствующие, причем во всех взглядах без труда улавливается уважение и даже некая степень удовлетворения, будто люди довольны самим фактом наличия Инженера на рабочем месте. Этот короткий диалог совсем незнакомых ему сослуживцев неожиданно взбодрил Антона, и его обуял энтузиазм. А ведь все именно так! Выживание людей зависит от Инженеров! Инженеры обеспечивают работоспособность реактора и водных скважин, Инженеры изобретают методы расширения биоферм чуть ли не из подручных материалов, Инженеры разрабатывают способы решения проблемы перенаселения, Инженерам же предстоит устранять сложные поломки наукоемкого оборудования, если таковые случатся, потому что у обычных техников на такое не хватит квалификации. Даже продукты из Росрезерва невозможно вывезти без Инженеров, потому что для этого требуется ни много ни мало переделать обычный электрогрузовик сначала в аэросани, а теперь и вовсе в судно на воздушной подушке. Кому под силу решение такой задачи, кроме Инженеров? Никому! И он, Антон Овечкин, один из них! Да, он не входит в команду мегамозгов Миронова, но это еще не значит, что он чем-то хуже! Очень скоро он докажет всем, что его способности ценны не менее! А может, и более! Он построит Порфирьеву этот ангар назло Миронову и его вундеркиндам! Каждый обитатель бункера будет знать, кому он обязан тем, что у Центра появится ремонтная база, внешние склады и действующий ретранслятор! И это будет только начало! Именно так!

Окрыленный планами, Овечкин поднялся и буквально полетел к входному блоку.

– Господин Инженер! – Одна из молодых новоиспеченных сотрудниц ЭК вежливо окликнула Антона, когда он был уже в дверях. – Господин Овечкин! Извините, пожалуйста!

– Да? – Антон оглянулся.

– Можно использовать вашу видеопанель? – неуверенным тоном спросила девушка. – Нам не хватает экранов… Но, если вы вывели на нее важную информацию, мы обойдемся!

– Я уже выучил чертежи и планы крыши наизусть и держу их в памяти, – авторитетно ответил Овечкин. – Можете использовать видеопанель по своему усмотрению.

– Вы выучили все наизусть?! – В глазах девушки ясно читалось изумление, но она тут же спохватилась и уважительно произнесла: – Спасибо, господин Инженер! Не смею вас задерживать!

До входного блока полный решимости Антон добрался вдвое быстрее, чем преодолевал это расстояние обычно. Входной люк в блок оказался закрыт, но ждать ответа оператора пришлось недолго. Его впустили немедленно, едва увидев на рабочих экранах.

– Господин Овечкин! – Из помещения контролеров выбежала Наиля Гасанкулиева и устремилась ему навстречу. – Как вы себя чувствуете? Я так рада вас видеть живым и здоровым! Я, то есть все мы каждый день следили за тем, как вы поправляетесь! Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Здравствуйте, Наиля! – улыбнулся ей Антон. – Спасибо, вы очень добры! Мне необходимо выйти на поверхность с целью проведения инженерных исследований. Есть свободный армейский скафандр высшей защиты?

– Сейчас в наличии только один, остальные унесли на профилактику, до выхода на поверхность следующей партии сотрудников еще полчаса! – старательно отчиталась девушка.