Пашка провел разъяснительную работу, не вставая с кровати. Суть ее сводилась к следующему.

Никакого оружия в руках экипажа не было. Негры, вдруг взбеленившись, начали воевать между собой. Пользуясь неразберихой, экипаж принял решение сорваться с места пленения вместе с пароходом. Вот и вся история. Капитан просидел все это время в каюте и боялся принять хоть какое-то решение, на вопросы не реагировал, посылал всех по инстанции. Больше никому ничего не говорить, на вопросы не отвечать, провокациям не поддаваться. В противном случае всех ожидает тюрьма. Кто-нибудь проговорится — посадят всех.

К сожалению, это были не пустые слова. Ни Джон, ни старпом, ни даже дед Баас, особо не доверяли слабохарактерным урчеллам, понимая, что профессиональные дознаватели легко представят картину происшествия в любом удобном для них цвете. Быть может, совсем скоро придется отвечать за негуманное отношение к африканцам, получить пожизненный срок и слать приветы из зоны родственникам. Одно радовало — это будет не африканская и даже не российская тюрьма, а какая-нибудь европейская. Хотя, тюрьма, пусть даже покрашенная в розовый цвет, навсегда останется юдолью скорби и отчаяния.

Урки, пристыженные и подавленные, пошли отмывать судно от всяких ужасных кровавых пятен, Джон присел рядом с Пашкой на беседу.

— Кто это нам помог так здорово? — спросил Джон.

— А то ты не догадался, — ухмыльнулся старпом. — Сам же на французском языке в рацию кричал.

— Эх, знать бы еще, что такое я там наговорил.

— Ничего, если это Легион, то они поймут. Они там привыкшие доверять делам и результатам. У них юристы не балуют, двояких мнений быть не может.

При упоминании о правоведах и правосторонниках сделалось грустно. Выжить, оказывается, было возможно. Вот как доказать, что ты просто не хотел умирать — не известно.

— Ладно. Чего это мы о грустном? — вздохнул Пашка. — Ты вот лучше мне скажи, отчего это негры на нас так перли, будто жизней у них — не меряно? Под наркотой они, что ли, все были? Эдакое бесстрашие мне не совсем понятно. Скажу больше — неприятно.

— И я тебе отвечу, — сказал Джон. — Эти ребята живут в своем времени. Строй у них даже не рабовладельческий, а пещерный какой-то. Они не умеют производить, они могут только потреблять. Мы для них — как инопланетяне, пришельцы из будущего. Между нами столько различий, что они в нас не видят людей. Как ни банально это звучит, мы — мишени. Когда пещерный человек шел с толпой валить мамонта, они ж не задумывались о том, что тот может кого-то из них замочить. Будущего для них не существует, есть только настоящее. Растоптал мамонт несколько человек, но ему по башке кто-то удачно камнем ба-бах — и в костер. Сидят, жрут и друг другу подмигивают. Про погибших и не вспоминают. Был человек, да сплыл. Подумаешь, эка невидаль! Потому что они, пещерные люди, не могут быть жертвой. Жертва — мамонт. А те, которых растоптали — просто неудачники. Вот и мы по их понятиям не больше, чем эти жертвы, мы не можем их убивать. Так какой же тут страх?

— Ты это прокурору скажешь, — снова изобразил улыбку старпом.

— Ну, да, конечно, — кивнул головой без тени улыбки Джон. — Они у нас многострадальные, даже когда людоеды будут заживо их поедать, будут законами прикрываться, одинаковыми для всех. Но ведь в каждом времени — свои порядки. То, что для этих негров норма — для нас преступление. Так почему же они пытаются уравнять нас, принявших законы этих черных парней и победивших, с постулатами высокоразвитых цивилизаций, если в тот момент времени мы были вне ее?

— Весело мы с тобой поговорили, — опять вздохнул Пашка. — Едем себе тихонько через самые пиратские места. Или снаряд два раза в одну воронку не падает?

Джон от непонятной тоски сбегал в машину, где спал богатырским сном в вахтенном кресле Питер Баас. Пробежался по всем электрическим щитам и включил выбитое оборудование, запустил всякие сепараторы, испарители и тому подобное. Главное — кондиционер без всяких уговоров заработал, стоило только нажать на нем одну единственную кнопку. Бааса будить не хотелось, поэтому, наказав мотористу блюсти контроль, он отправился на мостик.

Второй штурман выглядел, скорее, озабоченным.

— Что произошло? — поинтересовался Джон.

— Да вот, заработал внезапно спутниковый телефон, звонки полетели один за другим. По-моему, из офиса, — сказал тот, и телефон снова ожил.

— Это я на него питание подал, — похлопал себя по груди Джон. — Чего медлишь, бери трубку.

Делафуэнто испуганно затряс головой.