— Давай, мусор, бей! — закричал второй механик.

— Бахабарлак кутук! — заорал негр.

Он снова ударил и снова получил по роже.

— Бей, мусор! — кричал Юра.

— Бахабарлак! — взвыл негр.

После очередного обмена плюхами, сомалиец упал на одно колено, второй механик схватил его в борцовский захват.

— Мусор! — сквозь зубы проговорил Юра.

— Кутук! — слабнущим голосом ответил пират.

Юра слегка повозился с противником и тот оказался у него за спиной: голова зажата правым локтем, поясница — левым. Теперь они были спиной к спине, наподобие креста.

— Сдох твой кутук! — прошептал одними губами второй механик и, что было сил, постарался свести свои руки. Спина у негра оказалась крепкой, но шея сломалась со зловещим треском, и тело его сразу обмякло.

— Русбой — это сила! — Юра вытер со лба пот и кровь, глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и пошел к своему автомату. Война была в самом разгаре. Он понял, что негры пытаются пробраться к ним по стреле носового грузового крана, когда в грудь ударила пуля.

Второй механик не почувствовал боли, только по правой части торса, словно кувалдой врезали. Юру отбросило на палубу, но автомат на этот раз он не выпустил. Подняв левой рукой «Калашников» за цевье, пальцами правой он нажал на спусковой крючок. Он почти не целился, стреляя навскидку, но заметил, как разлетелась на части черная голова на светлой стреле крана. Вот откуда вывалился этот черный вояка! Они пытались теперь по крану добраться до упора, куда стрела эта крепилась, чтобы оказаться чуть ли не за спиной у Джона.

Юра еще раз пошевелил пальцами правой руки, проверяя их подвижность. Рука сама не двигалась, но пальцы работали, как у пианиста. Он кое-как отполз спиной к фок-мачте, уперся в ее основание и поднял оружие. Нельзя не воевать, товарищам сейчас тяжело. Второй механик немного посочувствовал себе, что потеряет много крови и обессилеет, но пока еще можно огрызаться огнем, а там видно будет. Судя по удачному выстрелу, его ранение высшими силами компенсировалось меткостью «ворошиловских стрелков».

Тут дверь в шкиперскую открылась и, словно ящерица, наружу проскользнул боцман.

— Сэконд! — сказал он. — Ты жив?

— Зацепило чуть-чуть, — ответил Юра. — Вообще-то я не знаю, насколько серьезно, но пока ничего не болит.

— Я посмотрю! — склонил голову боцман и крикнул что-то в открытую дверь на своем языке. Оттуда в сей же момент показались повар и один из ЭйБи. Они кивнули и уползли по направлению к Пашке и Джону.

Босс тем временем, чуть ли не тыкаясь носом, осмотрел рану.

— Сэконд — плюнь! — сказал он и подставил свою ладонь.

Юра не стал удивляться, будто всю жизнь только этим и занимался, что плевал в ладони филиппинцев. Боцман уставился на плевок, так и этак поворачивая свою кисть. Наконец, он изрек: