— Женевьева? Жива? — (Несмотря на повисшее минутное молчание, Майкл физически ощущал непонимание, смятение собеседника.) — Но это невозможно.

— Я понимаю, в это трудно поверить.

— Ты ее видел? Где она?

— Нет, произошла автомобильная катастрофа…

Майкл принялся торопливо вводить Симона в курс дела.

При этом он почувствовал, как, даже в его собственных глазах, вся история начинает выглядеть странно и не слишком убедительно. Кто знает, может быть, он принимает желаемое за действительное, а воображение с готовностью подсказывает те выводы, к которым он хочет прийти? Он рассказал про сумочку и про визитку, про то, что адрес на ней совпадал с тем, который дала ему в своем прощальном письме Мэри. Сообщил также, что полиция не обнаружила тела.

— Но ты ее не видел? — нарочито подчеркивая последнее слово, повторил Симон.

— Нет, — с неохотой признал Майкл.

— Вы ее искали?

— Мы начали поиски вчера вечером, но тогда еще не предполагали, что это она. Полиция прочесала озеро, но там ее точно нет. Она спаслась, не знаю, каким образом, но уцелела и скрылась.

Наступила пауза. Пока она длилась, Майкл неожиданно отдал себе отчет в одной особенности: Симон не усомнился в факте воскресения Женевьевы, он говорил таким тоном, как будто знал, что все это время она была жива.

— Мне пора, — наконец отрывисто произнес Симон.

— Скажи, что мне делать.

— Ничего. Держись подальше от этого дела, Майкл. — Симон произнес это тоном абсолютной серьезности, как будто отдавал приказ.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы думать, что я устранюсь. Симон, я был уверен, что она умерла. Да и ты — ты произносил надгробную речь! Что все это значит?

— Держись подальше от этого дела, — повторил Симон. — Я сам ее разыщу.

— Но она была здесь, хотела встретиться со мной.

— Если это и так, то сейчас она совсем в другом месте.

— Откуда тебе известно?

Молчание тянулось бесконечно, нарушаемое лишь потрескиванием статики в трубке.