Религиозная реформа

Царский культ Баал Хаммона был гарантией власти суверена, который, в определенной степени, служил представителем бога на земле. В начале IV века до н. э. этот культ тоже пришел в упадок, по тем же самым причинам, что и монархия. И так же как цари оставались на своих местах, сохранив за собой кое-какую власть, так и этот бог остался в пантеоне Карфагена, но лишился первого места. Старая и поистине устрашающая религия попала в немилость в ходе исторических событий и духовной эволюции карфагенян. Баал Хаммон не смог помешать разгрому, который потерпел Гимилько, или остановить опустошавшую город чуму. А ведь жертвы Молоху приносились в первую очередь для того, чтобы предотвратить подобные трагедии. Более того, наиболее образованные карфагеняне все больше и больше возмущались тем, что им приходилось приносить в жертву богу своих детей, и стыдились того, что греки считали их бесчеловечными. Греки были соперниками Карфагена в экономике и политике, но в смысле цивилизованности сильно их превосходили. Описывая ту панику, которая охватила Карфаген после известия о наступлении Агафокла, Диодор отмечает, что карфагеняне стали пренебрегать Баал Хаммоном и теперь приносили ему в жертву детей рабов, которых тайно покупали и кормили. Это разгневало бога, пишет он, и карфагеняне поплатились за свое пренебрежение. Этот текст подтверждает наши слова о том, что божественный покровитель Магонидов попал в немилость и больше уже не был главой пантеона. Каковы же были причины для этого?

Первый удар по структуре национальной религии предков был нанесен в 396 году до н. э., когда город официально принял культ Деметры и Коры. Это было сделано членами земельной аристократии, которая к тому же готовилась к захвату власти. Поэтому введение нового культа стало реакцией богатых и образованных верхних слоев общества на примитивные и давно устаревшие аспекты ханаанской религии, а также политическим шагом, направленным на ослабление власти монархии, которая правила от имени Баал Хаммона.

Не сохранилось ни описаний, ни останков святилища новых богов, которые помогли бы нам воссоздать его облик.

Возможно, оно напоминало греческие храмы Сицилии и, подобно многим из них, было построено в дорическом стиле, который раньше карфагеняне не признавали, но который с тех пор стал главной особенностью их религиозных и светских сооружений.

Новая религия стала символом власти крайне незначительной части населения Карфагена, которую отделял и отличал от остального народа ее высокий культурный уровень и амбиции. Новый культ, как мы еще увидим, так и остался иноземным для рабочих масс, моряков, купцов и художников. Он не отвечал их потребностям и, кроме того, оскорблял национальные чувства тех семитов, которые по-прежнему были крепко связаны с Тиром. То, что это так и было, подтверждается волной ксенофобии, захлестнувшей Карфаген в 310 году до н. э.

Изучение захоронений в тофете Саламбо того периода показывает, что, несмотря на падение популярности Баал Хаммона, число жертв, принесенных Молоху, даже увеличилось. Тем не менее способ захоронения жертв несколько изменился, и реформация, несомненно, продолжалась и в конце концов, в середине IV века до н. э., достигла своей цели. Первое, о чем следует сказать, – это то, что в течение первых лет IV века священное место засыпали землей и выравнивали, чтобы более ранние захоронения скрылись под слоем земли. Это делалось не только для того, чтобы получить место для новых жертвоприношений, но и, по-видимому, означало разрыв с прошлым, которое в буквальном смысле хоронилось. Время, когда появился обычай засыпать прежние захоронения, можно установить с абсолютной точностью: все скрывшиеся под слоем земли стелы и типы керамики были точно такими же, как и в Мотье, а многие из тех, что были найдены в новом слое, полностью отсутствуют на Сицилии. Поэтому реорганизация тофетов произошла, должно быть, одновременно с разрушением Мотьи Дионисием I в 397 году.

В течение следующих тридцати или сорока лет в тофете, как нам кажется, все перепуталось. Памятники старого типа (египетские часовни и ступенчатые алтари) стоят бок о бок с ионическими стелами, колоннами и миниатюрными обелисками, которые высекались теперь не из эль-хауарийского песчаника, а из нового материала – оолитного известняка, добываемого в районе Зажуана. Здесь есть даже круглая стела, высеченная из мрамора, привезенного из Вульчи! Украшения этих монументов не менее разнообразны, чем материалы, из которых их изготовляли. Некоторые были выгравированы, но их так много, что все невозможно описать. Бок о бок со старыми геометрическими бетилами находим изображения людей обоего пола, очень сильно стилизованные и в самых разных позах. Особенно интересны два новых символа, которые в ту пору только появились, но вскоре станут гораздо популярнее старых. Один из них – «знак Танит», состоящий из треугольника с горизонтальной чертой, концы которой загнуты вверх, и круга. Оба этих изображения располагаются на ее вершине.

Этот символ напоминает силуэт человека с разведенными в сторону руками, которые согнуты в локтях и подняты вверх, совсем как у минойских идолов колоколообразной формы. Не имея под рукой древних текстов, мы не можем определить точное значение этого знака. Высказывалось много предположений. Одни сравнивали его с египетским анком – знаком жизни; другие высказывали предположение, что это идеограмма, символизирующая единство живого и небесного миров, где треугольник олицетворяет землю, а круг – солнечный диск; третьи полагали, что это идол, созданный по образцу критских статуэток с поднятыми вверх руками. Поскольку этот знак изображает стилизованную человеческую фигуру, то в ней, вероятно, воплощался культ Танит и адресованные ей молитвы, а еще точнее, связь, которая существовала между молящимися и богиней, вместе с теми благами, которые могли проистекать из этой связи. Поднятая рука изображалась на многих пунических стелах и, вероятно, олицетворяла либо молящегося, который обращается к богине, либо божественное благословление или и то и другое. Нет сомнений, что значение знака Танит с течением времени изменялось. Вполне вероятно, что в последние годы IV века до н. э., под влиянием теорий пифагорейцев, которые были тогда очень модными, некоторые посвященные считали этот знак космографией, олицетворяющей союз верующего со своей богиней. Зато в баркидский период знак Танит был, несомненно, талисманом, который привлекал божественное благословение; его находят в виде амулетов или в виде рисунков, украшавших пол дома. После падения Карфагена этот знак обрел свою первоначальную форму и стал полуантропомофным. Его уже не ассоциировали напрямую с богиней; он превратился в посредника между небом и землей, между богиней и человечеством. Благодаря этому знаку человеческая раса получала божественные блага, как показано на стеле из Ла-Гхорфы.

«Бутылочный знак» похож на флягу грушевидной формы с высоким широким горлом. Он напоминает эгейских идолов в форме скрипки. Во многих случаях этот символ имел лицо, груди и скрепы, но, поскольку он выглядел как священный сосуд, скульпторы всячески подчеркивали это сходство, придавая символу двойное значение. На стеле из карфагенского музея видно, что бутылочный знак является комбинацией двух предметов: сосуда, содержавшего прах ребенка, принесенного в жертву, и схематического изображения детского силуэта. Поэтому он символизирует жертвы, приносимые Танит и Баалу во время молоховых жертвоприношений. В конце III века до н. э. этот знак перестал быть священным; в это время вместо детей стали приносить в жертву ягненка. Вместо этого знака стало появляться изображение ягненка; с тех пор им стали украшать предметы, которые клали в захоронения.

Знак Танит или, реже, бутылочный знак изображали на кадуцеях (жезлах). Иногда его изображали отдельно, а в других случаях – на вершине посоха или на алтаре. Нет никаких сомнений, что мы имеем дело с жезлом Гермеса. Более того, мы знаем, что именем этого греческого бога был назван один из полуостровов; ему поклонялись в Карфагене. Вполне вероятно, что его отождествляли с ханаанским богом Саконом, который появился в Карфагене под именем Герсакона или Гиско. Это имя было очень популярным у карфагенцев. Гомер упоминает Гермеса Сака, и это двойное имя никак нельзя объяснить иным способом. Сакон, как и его греческий двойник, был богом Колонны, а это, вне всякого сомнения, была обожествленная погребальная колонна. Поэтому бетилы и стелы в форме колонны, которые устанавливались на курганах тофета в VII и VI веках до н. э., посвящались именно ему. Ж. Пикар и Кинтас полагали, что эти сооружения были аниконическими изображениями богов святилища. Однако обнаружение аналогичного бетила на кладбище в Хаме, Сирия, заставило их пересмотреть свои взгляды. Первоначально, когда насыпями покрывали лишь одно захоронение, бетилы стояли изолированно и располагались в нише или на престоле. Когда же появились коллективные захоронения и курган стали насыпать над двумя, тремя или даже четырьмя могилами, бетилы начали ставить группами по два, три и даже четыре. Разница в их размерах, вероятно, в определенной степени зависела от богатства людей, делавших эти посвящения или жертвы. Позже, в те времена, когда значение эллинизма возросло и в моду вошел символизм, греческие и пунические боги-колонны перемешались, старые бетилы исчезли из употребления, а кадуцеи увеличились и стали теперь считаться эмблемой пунических богов. На одной эллинской стеле видим изображение головы бога Гермеса с его крылатой шапочкой. Гермеса можно увидеть и на неопунической стеле из Ла-Гхорфы, где он заменил знак Танит и выступал в качестве министра верховной богини Целесты, которая к тому времени стала покровительницей Карфагена.

Другим нововведением описываемого периода стало вот что. На стелах из песчаника практически никогда не делали надписей, а обелиски из известняка стали украшать посвящением, которое очень редко меняло свою форму: «Госпоже Танит, Лику Баала, и господину Баал Хаммону, имяреку, сыну имярека посвящается»[26].

Надписи на более ранних стелах всегда упоминали только одного Баала. Очевидно, в религии Карфагена произошли коренные перемены, в ходе которых этот бог занял второе место в пантеоне, а богиня, которая до этого ему подчинялась, поднялась на первое, о чем и говорит эпитет «Лик Баала». Эти события, должно быть, связаны с другим явлением, которое мы только что описали: выравниванием тофета, возникновением нового типа погребальных памятников и в особенности появлением символов Танит и бутылочных символов. Несмотря ни на что, бутылочные символы символизируют торжествующую богиню, поскольку их изображения соответствуют описанию, в которых она впервые с гордостью поднимается на это место.

Революция в религии произошла в 397 году до и. э. и была связана с политическим и моральным восстанием, последовавшим за поражением Гимилько. Она происходила параллельно с введением культа Деметры. Но так же как династия Магонидов утрачивала свою власть постепенно, так и культ Танит был принят карфагенцами не сразу. Отсюда возникла религиозная сумятица, которая нашла отражение в разнообразии жертвоприношений по обету, просуществовавшем довольно долго. Когда около 360 года аристократия наконец пришла к власти, оппозиция «староверов» прекратила свое существование, и с тех пор в тофетах встречается лишь один тип погребальных памятников: известняковая стела в форме обелиска с посвящением Танит и Баалу, украшенная символами Танит и бутылочными знаками в сочетании с перевернутым полумесяцем, расположенным поверх солнечного диска.

Обсудим теперь вопрос о происхождении Танит – с филологической и археологической точек зрения. Изображения Танит, найденные в Ливане, не являются предшественниками изображений из тофета. Единственный бутылочный символ, найденный на Востоке, был обнаружен недавно итальянской экспедицией в Тель-Акзиве в Палестине. Он высечен на известняковой стеле с изображением ниши в стиле, напоминающем египетский, в которой она стоит. Стела была найдена внутри насыпи и поэтому не может быть датирована с абсолютной точностью, но по своему виду она напоминает современные ей карфагенские стелы начала IV века до н. э. Итальянский археолог, который ее обнаружил, Сабатино Москати, считает, что этот уникальный памятник является финикийским предком пунических бутылочных символов. Но с таким же успехом он может быть и финикийской копией пунического прототипа. Из-за отсутствия других доказательств мы не можем сказать точно, какая версия из этих двух соответствует истине.

Имя ТНТ также вызывает споры. Одни эпиграфисты считают, что оно связано с корнем НТН – «давать» и означает «того, кто дает». Другие полагают, что Танит была ливийской богиней, которую карфагеняне приняли после завоевания африканских территорий. Этот аргумент основан на том, что форма первой буквы Т очень распространена в Африке, однако вряд ли эта гипотеза верна, поскольку автохтонные подданные Карфагена были отсталыми и неразвитыми людьми. Цнисер, Кросс и Гартини предложили иное объяснение. В тексте № 347 протоханаанского описания Синая мы находим слово ТНТ (тиннит), которое служит эпитетом, характеризующим Ашерат, «богиню морского чудовища или дракона». Таким образом, ТНТ может быть женским родом имени ТН, которое в форме множественного числа ТНМ встречается в угарских текстах. Богиней Карфагена была Ашерат, как полагает Дюссо. В поддержку этой теории можно привести союз Танит с Баал Хаммоном, который отражен в ее изображении в качестве Пене Баал, что соответствует Ашерат и Элу в Финикии. Другим доказательством служит тот факт, что ее астральные эмблемы найдены на древней тирийской сфере, а также на посвящении «Танит Ливанской». Подобно своему финикийскому аналогу, Танит была морской богиней и ей, в качестве жертвы, приносили лодки. Некоторые археологи полагают, что имя Танит помогает отличить карфагенскую Астарту от тех, которым поклонялись в Тире или в Пафосе. Карфагенская богиня и вправду тесно связана с восточной богиней. Обе они являются погребальными богинями и богинями плодородия, как мы увидим ниже. Порой они даже делили один храм в Карфагене и на Мальте. Однако это разные божества, поскольку в посвящении в храме Карфагена читаем «Танит Ливанской и Астарте», а на стеле из Саламбо надпись была сделана «слугами Астарты» в честь Танит Пене Баал. Даже их эмблемы разные: эмблемой Танит служит полумесяц, а Астарты – планета Венера. Более того, на всех памятниках, приписываемых Танит, она изображается как девственница, облаченная в одежды, а религиозная проституция, являвшаяся очень важной составляющей культа Астарты, в Карфагене вообще не практиковалась. И наконец, греки и римляне считали супругой Баал-Сатурна Артемиду и Геру-Юнону, а вовсе не Афродиту-Венеру.

Впрочем, вполне возможно, что Астарте поклонялись в тофете Саламбо еще до реформации, вместе с Танит. Баал Хаммону помогала одна или несколько богинь плодородия, которым приносились в жертву женские идолы. Некоторых из них изготовляли из грубой глины с увеличенными половыми органами; другие же поддерживали свои груди. Эти идолы, вероятно, посвящались восточной богине. Однако после того, как Танит стала верховной богиней, эти фигурки из тофетов исчезают; скорее всего, тирийскую богиню вытеснила ее африканская соперница.