9. День пятый. О том, как сближает совместный труд

Этот вечер был похож на перемирие в холодной войне – когда все противники свернули своё оружие, но не спешат далеко его убирать, ожидая, что оно вот-вот понадобится. Юля старалась не коситься на Никиту так явно, но взгляд нет-нет, да и соскальзывал, вызывая неконтролируемое смущение. Им было неловко, обоим. Но оба продолжали делать вид, что всё нормально: вот так сидеть рядом и смотреть фильм. Если бы кто-то спросил Юлю, что именно они смотрели, едва ли она смогла бы вспомнить: все мысли были поглощены тем, чтобы не жевать слишком громко, не проносить еду мимо рта и вообще делать вид, что она не голодна и просто присела перекусить парой крохотных кусочков, а потом, как птичка, спорхнуть на диван. Никита, впрочем, чувствовал себя не лучше. Сидеть так было странно и непривычно, к тому же слишком близко. Он бы даже сказал – неприлично близко для простого ужина, который ничего не значит и предназначен исключительно для приёма пищи. Поэтому, когда с едой было покончено, оба вздохнули с облегчением, хотя и не подали виду. Да, это был определённо очень странный вечер, думала Юля, когда Никита, вымыв посуду и тщательно её протерев, отправился к себе.

Юля забралась с ногами на диван, размышляя, чем заняться – время было не позднее, спать не хотелось, думать о Никите и его поведении – тем более, а значит, оставалось заняться работой. Раньше частенько приходилось приносить работу на дом и просиживать за ней до утра, но здесь Юля исключительно из вредности и принципа отказалась от этой привычки – и так приходится жить под постоянным давлением, не хотелось, чтобы Никита подумал, будто она пытается выслужиться и показать, что живёт только проектом. Юля подняла голову и посмотрела на картину на стене. Интересно, сколько она стоит? Вообще, не слишком красиво вышло с этой картиной и тем, что она не признала автора. Юля пообещала себе, что только почитает его биографию – самое то перед сном, но не заметила, как погрузилась в изучение многочисленной информации и очнулась, лишь когда перевалило за три часа ночи. Зато теперь у неё был план, который должен не просто поразить дотошного начальника, но и показать, что она умеет мыслить креативно!

Никаких больше платьев – это Юля сказала себе ещё вчера, и сегодня с удовольствием хвалила себя за находчивость и рассматривала в зеркале. Бледно-голубые джинсы и тёмно-синяя рубашка в тонкую зелёную клетку – отличный вариант и для работы из дома, и в офисе вполне бы сошло. А главное – удобно! И никаких сложных пучков, достаточно простого хвоста. Настроение поднималось с каждой минутой, Никита пока не выползал из своей берлоги, и можно было просто выпить чая, разглядывая в окно просыпающуюся Москву. На улице было пасмурно, апрель заблудился где-то на юге, не иначе. С неба срывалась мелкая снежная крошка, покрывая светло-зелёные почки ясеня за окном белоснежными шапочками. Юля не любила здешнюю погоду – летом можно умереть от жары, зимой – задубеть от холода, а между постоянно было пасмурно, мокро и противно. То ли дело дома… От размышлений отвлёк звонок подруги с последними новостями из покинутой квартиры.

– Юль, мне кажется, твой кот того, – трагично начала Маринка. У Юли внутри всё похолодело.

– Что «того»? – слабым голосом спросила она.

– Он почти ничего не ест. Точнее, ест, но так мало, что я не удивлюсь, что его еду растаскивают мыши.

– У нас нет мышей, – машинально поправила Юля. – А почему не ест? Может, ты ему что-то не то даёшь?

– Да что не то? Что у тебя тут стоит, то и даю! Он просто не ест. Вчера вечером даже не посмотрел в мою сторону, как лежал на диване, так и остался лежать.

– Скучает, – прерывисто вздохнула Юля, прикусив губу. – И что мне делать?

– Я, конечно, могу попробовать его к себе домой забрать, – предложила Маринка, – но я читала, что коты привыкают к месту, а не к человеку. Это собаки могут…

– Он скучает по мне, а не по квартире, – перебила Юля. – Может, я запишу ему сообщение, а ты включишь, когда придёшь в следующий раз?

– Может, мне ему ещё телевизор включать, чтобы не скучал? – ехидно поинтересовалась Маринка. Но, вздохнув, тут же добавила: – Давай, запишешь, пришли по Вацапу, я вечером дам послушать. Должно сработать.

– Бедный мой Ленни, – в голосе Юли зазвенели слёзы. – Сидит там сейчас один, пушистик мой ненаглядный, мордочка моя усатая, мешочек мой мохнатый с блохами…

– Так, стой! Мне это слушать не обязательно, запишешь это коту. А теперь лучше скажи, как там дела вообще? Что там твой миллионер, ещё не завалил тебя миллионом алых роз?

– Тогда ему пришлось бы стать бедным художником, – усмехнулась Юля и снова посмотрела на Уорхола. – Всё по-прежнему, не о чем говорить.

– Слушай, а ты точно с ним замутить не хочешь? Ну, знаешь, он привлекателен, ты – чертовски привлекательна…

– Марин, не всё в жизни сводится к отношениям. Вот серьёзно.

– Согласна. Но если бы мне судьба подарила такой шанс, я бы сделала всё, чтобы им воспользоваться.