— Это лишь гипотетическое предположение худшего сценария.

— Оно отметается ввиду своей невероятности.

— Ладно, тогда такой вариант: они могут выкрасть наши конкурсные работы. Ведь их ещё нигде не публиковали. Или как минимум идеи.

— Вам не о чём беспокоиться, если вы поступили, как и я. — Глен демонстрировал полное спокойствие. — Лучший способ защиты от плагиата — послать заказное письмо с произведением самому себе и не распечатывать его.

— Я всегда так теперь поступаю, — согласился Серж. — После того, как однажды увидел до боли знакомую идею в рассказе какого-то сетевого графомана. Я до этого отправил на конкурс работу, но ответа или привета так и не получил.

— Да о чём вы тут говорите — идеи, плагиат! — возмутилась Карина. — Эти двое могут оказаться какими-нибудь убийцами или, того хуже, маньяками.

— И будут вырезать по одному пассажиру каждую ночь. И так целых три года!

— Не смешно, Глен.

— Ещё хуже, если они будут заражены какой-нибудь экзотической и неизлечимой болезнью. — Раков продолжал поиск самых страшных сценариев.

— В этом случае, безусловно, лучше утонуть, — заметил Глен.

— О, Боже, страшнее становится уже от ваших предсказаний, а не от своих! — Рая обхватила голову руками. — А ведь, скорее всего, это не более чем каприз неба. Сотню раз я видела нечто нехорошее, и оно не сбывалось. Да я бы давно стала невротичной, воспринимай каждое такое видение всерьёз.

— Тем не менее, в этот раз ты почему-то явно была напугана, — сказал Глен. — Вопрос — почему?

Раю действительно напугало видение. Несмотря на нечёткость образов, она была уверена в их подлинности — на уровне интуиции. А с каждым годом её интуиция ошибалась всё реже.

— Я не знаю. Это внутренние ощущения, не поддающиеся здравому анализу.

— И ч то печально: ногда внутренние ощущения оказываются куда ближе к истине, чем здравый анализ.

— Теперь уже ничего не сделать, — резюмировал Константин. — Мы отчалили от берега. Остаётся лишь ждать, сбудутся предсказания или нет.

Первые увесистые капли дождя ударились о натянутый тент, темнота с каждой минутой обретала форму окружения, а точнее — бесформенность. Холод постепенно выгонял пассажиров лайнера из палубного кафе в тёплые каюты и закрытые залы. Не стала исключением и новая компания молодых литераторов.

— Надеюсь, этот дождь не станет предвестником для твоего предсказания, — бросил на ходу Глен.

Его шутку никто не оценил — возможно, просто потому, что её не посчитали шуткой. Беседа молодых людей продолжилась в каюте Кости и Раи. Сергей предусмотрительно прихватил с собой две бутылки шампанского, купленного уже на борту. Все договорились не обсуждать больше двух незнакомцев в шлюпке до того момента, пока предсказание либо подтвердится, либо не подтвердится.

Однако за новой темой разговора не пришлось ходить далеко и спускаться в трюм — решили обсудить рассказы, присланные на конкурс. Разумеется, свои, потому что других никто не читал. Затем стали обсуждать произведения, написанные раньше. Усмаков тянул одеяло всеобщего внимания на себя, Карина же, напротив, включила скромницу, а точнее, не выключала её. Эта парочка уже сидела в обнимку, скорость развития их отношений опережала крейсерский ход «Эклиптики». Глен как всегда отпускал остроты, Костя болтал о чём угодно, только не о сюжетах обсуждаемых рассказов, а Рая с каждым часом всё больше думала о предстоящем сне. Предсказания утомляли её не только морально, но и физически. Она свернулась клубком в углу кровати и пыталась поспать, не привлекая всеобщего внимания. Глен вольготно раскинулся на костиной койке с бутылкой пива — как выяснилось, у Ракова имелся запас из трёх бутылок. Девушки от пива отказались сразу, поэтому делить эти бутылки не пришлось.