Саша медленно выдохнул. Нет, мир не рушился на его глазах. Он даже не испытывал чувства, что его обманули. И все еще любил эту женщину, желая ей счастья и добра. Но вынести эту новость спокойно было трудно.

– Ты же плохо читаешь, – тихо сказал он.

– За этот год я многому научилась и читаю уже без запинки, – в тон ему тихо ответила Постумия. – Теперь книги – мои лучшие друзья. А еще меня здесь подтянули в арифметике, и я чувствую себя в силах продолжать учебу.

– А где школа?

– В Этоле. Это столица Глафиара.

– Я знаю. Кто тебя порекомендовал?

– Никто. После того как банду уничтожили, сюда приезжал ректор академии по каким-то своим делам и навещал меня, пока я лежала в лазарете. Мы много беседовали, и он сказал, что мои идеи заслуживают большего внимания, чем проповедь в сельском храме. Понимаешь! – воскликнула Постумия, неожиданно распаляясь и поворачиваясь к Саше лицом. – Сам ректор лучшей академии во всей Элое сказал мне, никому не известной наемнице, что мои идеи важны и интересны! Только их надо отшлифовать и систематизировать. А для этого нужно получить образование и еще многому научиться. Я смогу рассказать людям, что одно только наслаждение и безудержная погоня за ним ведут в никуда. Если до сих пор я утверждала справедливость на земле только своей шпагой, то теперь это можно будет делать словами и с гораздо большим размахом!

Саша смотрел на нее и невольно любовался. Да, это был конец их романтической истории. И, скорее всего, он ее больше никогда не увидит. Но в этот момент ее лицо и глаза буквально светились изнутри. Сочетание внешней и внутренней красоты гипнотизировало его, и оторвать взгляд было попросту невозможно.

– Что? – спросила она, неожиданно смутившись.

– Я еще никогда не видел таких красивых женщин, – тихо сказал Саша. – И дело не в чертах лица, а в том свете, который ты излучаешь. Мне очень больно осознавать, что мы, имея возможность быть вместе, вынуждены разлучиться. Но кто я такой, чтобы запереть этот свет в маленькой вонючей каюте своего убогого корабля…

– Саша, что ты такое говоришь? – воскликнула Постумия, беря его лицо в ладони и заглядывая в глаза. – Год назад ты ушел отсюда пешком, не имея ни гроша в кармане. А теперь у тебя собственный корабль, способный пересечь зимний океан. И дело даже не в корабле, а в тебе, отважившемся на такое и вернувшемся. И я ни секунды не сомневаюсь, что еще через год у тебя будет большой корабль, капитанскую каюту которого ни у кого не повернется язык назвать вонючей. И неужели ты думаешь, что меня останавливает такая мелочь, как тесная каюта и опасности плавания? Меня, ночевавшую в заснеженной тайге в землях габалов, по нескольку дней блуждавшую в болотах среди туч комаров, годами спавшую в палатках? Но я не могу отказаться от своего призвания. Если я сейчас уйду с тобой, то мысли о том, от чего я отказалась, отравят сперва мою жизнь, а потом и твою. Только второго такого шанса у меня уже не будет. И я просто превращусь в очередного мрачного головореза из твоей команды, как эта одноглазая дылда, которая тебя сопровождает.

Повинуясь внезапному порыву, Саша обхватил Постумию за бритый затылок и закрыл ее губы нежным поцелуем. Они долго так стояли, не в силах оторваться друг от друга. А когда наконец Саша отстранился, то спокойным и уверенным голосом произнес:

– Все правильно. Это твой путь, который лишь на короткое мгновение пересекся с моим. Дальше каждый пойдет сам, сохранив в сердце память о светлых днях, проведенных вместе, и об испытанном счастье. Надеюсь, что я останусь для тебя не только хорошим любовником, скрасившим серые будни службы.

– Нет, не только. Если бы не ты, я бы не додумалась до тех мыслей, которые так поразили ректора.

– Надо же, как интересно, – с печальной усмешкой сказал Саша. – Я, больше всего на свете желая быть рядом с тобой, заронил в твою голову мысли, которые в конечном итоге и увели тебя от меня.

– Год назад ты мог остаться в храме и стать жрецом, – ответила Постумия. – И тогда я бы точно от тебя никуда не делась. Или мы вместе поехали бы учиться.

– Может быть… Может быть… – задумчиво проговорил Саша. – Но теперь-то уж пути назад точно нет. Я принял на себя обязательства, от выполнения которых зависит жизнь слишком многих людей. Поэтому даже если бы я захотел, то уже не смог бы свернуть с выбранной дороги. В конце концов, так даже лучше. В будущем и тебе, и мне пришлось бы делать один очень трудный выбор, способный полностью изменить нашу жизнь. А теперь такая необходимость отпадает в принципе. Во всяком случае для тебя.

– О чем ты? – насторожилась Постумия.

– Теперь это не важно, – грустно сказал Саша. – Об этом лучше вообще никому не знать.

Постумия некоторое время не сводила с него пристального взгляда, но Саша выдержал эту дуэль. А поскольку она даже предположить не могла, что он имел в виду, то вынуждена была отказаться от попыток узнать его тайну.