– Что это? – упавшим голосом спросил он, прекрасно понимая причины появления такой отметки.

– Память о последней драке, – тихо ответила Постумия, ровно стоя перед ним под струей воды и совершенно не стесняясь ни своей наготы, ни шрама на теле. – Летом в окрестностях объявилась банда, грабившая паломников на дороге. Естественно, ловили ее мы.

– Как же ты ухитрилась? – спросил Саша, прикасаясь к белой полосе.

– Мы тогда вообще шестерых потеряли, сами угодив в засаду. Если честно, то в какой-то момент я думала, что это мой последний бой.

– Кажется, тебе повезло.

– Да. Еще чуть в сторону, и я бы здесь не стояла. А так – вскользь по животу прошло, только бок насквозь проткнули шпагой.

Помолчав и продолжая гладить пугающую отметину, Саша спросил:

– Он мертв?

– Да, – ответила Постумия, прижимаясь к нему своим телом под жаркими струями. – Это последнее, что успел сделать их главарь перед смертью. А если ты будешь продолжать болтать, то тоже умрешь. – И после паузы добавила: – Разве что мучиться будешь меньше.

Остаток этого и весь следующий день слились в сознании Саши в сплошном наслаждении. Они прерывались только на еду и ополаскивание под душем. Ему просто доставляло огромное наслаждение быть рядом с той, чей образ согревал душу во время изматывающего плавания через холодные воды. Он мог подолгу вглядываться в ее бездонные глаза, находя неповторимое очарование в морщинках вокруг них, и говорить при этом самые нежные слова. Он снова изучал каждый кусочек ее сильного и отзывчивого тела, с нежностью гладя отметины, оставленные оружием давно умерших врагов. И все это время ни о чем не думал. Кроме накопившегося голода по телу Постумии, Сашины силы поддерживала настойка на золотом корне, фляжку с которой предусмотрительная женщина принесла с собой. Но даже эта безумная вакханалия в конце концов подошла к концу.

Утром третьего дня они оба лежали на мокрой от пота простыне, не в силах даже пошевелиться. Помывшись под душем, оделись и отправились к площадке с видом на долину, так как оба понимали, что нужна пауза. Постумии, судя по всему, сделали послабление по службе в силу особых обстоятельств, и все это время их никто не беспокоил.

Молчание затягивалось. Чувствовалось, что женщина хочет сказать что-то важное, но не знает, как начать разговор. Внимательно посмотрев ей в глаза, Саша спросил:

– Что-то изменилось?

– Да, – ответила она после небольшой паузы. – После того боя мне выдали большую премию, ведь именно я убила главаря. А по сумме заслуг сократили срок контракта.

– Это же здорово! – обрадовался Саша. – Сколько тебе осталось?

– Нисколько, – тихо ответила Постумия. – Я могла оставить службу еще в начале зимы, но ждала тебя.

Саша чувствовал, что здесь что-то не то. Тон, которым все было сказано, указывал на какие-то дополнительные факторы, не сулящие радости.

– Ты пойдешь ко мне на корабль? – спросил он в лоб.

Постумия долго смотрела вдаль. Саша видел ее красивое лицо сбоку и читал бурю противоречивых чувств, терзавших ее. Наконец она справилась с собой и, по-прежнему не глядя на него, ответила:

– Нет. – Саша стиснул челюсти. – Прости. Мне предложили учебу в академии жрецов. Авансом и без вступительных экзаменов.