Новые же «птенцы гнезда Петрова» проживали в крупных европейских городах постоянно, знали языки, прекрасно разбирались в местных реалиях, шпионили помаленьку, добывая важные для своей страны сведения, или вот, как Райков, вербовали нужных людей.
— Так что, Андрей Андреич? — хитро улыбнулся гость. — У вас — корабль, у меня — надежные люди. Не рвануть ли в Россию? Нет, нет, я понимаю — шведы, так мы под курляндским флагом пойдем, а то можно и под французским — французы ведь шведам вроде бы не враги. Торговыми людьми скажемся, патенты у меня готовы, все честь по чести — комар носа не подточит. Тем более, в Ревеле и Риге свои люди есть, они все, что надо, сделают.
— Авантюра! — Громов рассмеялся прямо в глаза собеседнику.
Тот ничуть не обиделся, лишь ухмыльнулся да испросил разрешения закурить трубку.
— Курите, курите, — махнул рукой капитан. — Вон свеча — прикуривайте, а я открою окно.
— Хорошо тут у вас, — выпустив изо рта клубы ароматного зеленоватого дыма, Райков расправил плечи и с лукавым прищуром спросил:
— Домишко-то неужели свой?
— Арендую, — хмыкнул Андрей. — Неужто не знаете?
— Да знаю, конечно, — гость не стал прекословить. — Так просто, для беседы, спросил. И, кстати, хочу заметить — вы б могли в Санкт-Петербурге иметь ничуть не хуже. И не арендованный, а свой!
— Да неужели?!
— Очень даже запросто! Царь Петр Алексеевич нужных людей ценит вельми.
— Однако ведь и службу потребует? — покусав губу, капитан разлил по стаканчикам кальвадос. — Как вам мое питье, Данила Петрович?
— Замечательно! — искренне похвалил гость. — Куда лучше дрянной мекленбургской водки. Да! А насчет службы царской скажу так: все точно то же самое, что и здесь. Порт, корабли, рейды. Только заметьте — не за короля Людовика, а за Родину. Нет ничего слаще, нежели Отечеству своему услужить! Что так щуритесь?
— Громких слов не люблю, — капитан Гром улыбнулся. — Да, признаться, таковым и не верю. Весь пафос — он для глупой толпы.
— А толпа и не бывает умной, — тут же парировал дипломат. — Хоть афинский охлос, хоть римский плебс… Помните — «Хлеба и зрелищ!». С тех давних времен ничего не изменилось, да. А вы умный человек, Андрей Андреевич… Впрочем, я навел справки.
— Интересно, — Громов покачал головой. — Что вы обо мне еще знаете, любезнейший Данила Петрович?
— Да все, — развел руками Райков. — Если хотите — скажу. Правда, не вдаваясь в подробности. Так рассказать?
Андрей молча кивнул.
— Вы, друг мой, из небогатых дворян, — с улыбкой продолжил гость. — Поверьте, понимающему человеку это хорошо видно по вашему воспитанию и манерам. Попали в Америку, скорее всего — через немцев, завербовались в наемники — или сначала шведский плен, а уж потом немцы, не важно. Потом вас продали англичанам — ганноверцы целыми полками продавали, англичане вас увезли в свои колонии — воевать с французами за испанскую корону, а откровенно говоря — мексиканское серебришко под себя подгребать. Ну таскать для других каштаны из огня вам быстро надоело, и вы бежали, нашли охочих людей, захватили корабль, много чего натворили, прославились не хуже, чем какой-нибудь Лолоне или Морган, и, по примеру последнего, приняли верное решение поступить на государственную службу, правда, не в колониях, а в Европе. Что ж, Франция — неплохой выбор, и король Людовик — не хуже других. Правда, он уже далеко не в прежней своей силе. Что, друг мой, Андрей Андреевич? Так все было?
Громов развел руками: