А после этого они немного неуклюже разошлись.

***

Остаток дня Максим никак не мог прийти в себя. Он не понимал, что с ним произошло, ведь еще утром в нем была уверенность, что он ничего не чувствует к девушке по имени Света. А теперь? Что с ним произошло теперь? Э, парень, да ты никак влюбился, ― сказал он самому себе, в который раз пытаясь сосредоточиться на раскалывании дров. В результате удар получился слишком сильным, и колун, разрубив небольшую чурку, чуть не ударил ему по ноге.

В результате он решил от греха подальше отложить это дело, чтобы ненароком не покалечить себя. Взялся было перетаскивать уже расколотые дрова, но и здесь ничего не шло нормально. Дрова не хотели ложиться в руки, да и в поленнице ложились криво. Все валилось из рук, ничего не получалось, так что Максим решил на сегодня и вовсе взять выходной. Если упорно ничего не выходит, то нужно определенно взять передышку, ― объяснил он самому себе такое решение.

Хорошо еще, тетушка не имела привычки лезть ему под кожу с лишними расспросами. Она даже если увидит, что с ним что-то не так, еще какое-то время не будет у него спрашивать, что случилось. Даст, так сказать, возможность ему самому поделиться. Ну а уже потом, когда все будет совсем запущенным, позволит себе спросить. Золотая женщина, что сказать.

Вот и теперь она ничего лишнего не сказала, не смотря на то, что племянник вторую половину дня откровенно бездельничал. Она ведь сразу заметила перемену в его поведении, хоть он и пытался это всячески скрыть поначалу. Ну а когда он даже и скрывать перестал, не заметить было просто трудно. Но не смотря на это, она решила сдержаться и подождать. Она видела, как племянник, налив себе чаю, ушел к себе в комнату и больше оттуда не показывался до самого утра. Видела, но решила промолчать.

А Максим в это время словно впал в ступор. Кружка чая, которую он притащил в комнату, так и стояла на тумбочке не тронутая до самого утра. Он смотрел то на нее, то в окно, и думал, думал, думал. Все те мысли, которые он гнал от себя всю неделю, решили разом прошить его мозг, сведя своего хозяина с ума.

«Это просто наваждение какое-то. Почему я не могу думать о ней спокойно? Ведь зарекался, что после прошлых отношений мне других не надо пока что. А вот как-то само собой выходит. Получается, я не могу убежать от этого…»

Максим удивлялся своей реакции на завтрашнюю совместную со Светой поездку. «По идее я должен радоваться, а энергия должна бить из меня ключом, но этого нет. Почему этого нет? Почему вместо радости я испытываю какие-то странные, совершенно непонятные и ненужные эмоции? Они ведь разрушают меня. Я словно разрываюсь изнутри. Так зачем мне все это? Зачем?» Молчание. «Наверное, я просто не могу иначе…»

«Как пройдет завтрашний день? Мне хочется верить, что он пройдет замечательно, и все будет как в сказке, но я не даром считаю себя пессимистом. Я не то что уверен ― я точно знаю, что все пройдет плохо. Просто потому что раньше было именно так. Просто потому, что по-другому быть не может».

В какой-то момент Максим перестал таращиться в окно и лег на кровать, даже не раздеваясь. Он лежал вот так еще несколько часов, переворачивая в голове одни и те же мысли, раз за разом не находя нужного ответа ― ответа, который полностью удовлетворил бы его. И он не мог остановиться, не мог просто взять и перестать думать. Это было вне его сил.

Но сон все-таки пришел. Конец мыслям, конец вечным безумным мыслям. Блаженство. Вот она ― возможность забыть обо всем на свете.

***

Ему снился сон. Немного странный сон. Странный, потому что он ощущал себя как-то иначе, чем обычно. Он хотел протянуть руки к глазам, но вдруг понял, что у него нет рук, лишь что-то с силой ударило по воздуху. Максим повернул голову вбок, чтобы посмотреть, что это было, и изумился до глубины души ― это хлопали крылья. Его крылья.

Он огляделся вокруг. Мир словно изменился, приобретя другие краски. Обычные вещи казались ему теперь совершенно другими, чем раньше. Лес, угрюмо стоявший вдалеке, приветствовал его, раскачивавшимися ветвями. Солнце теплыми лучами грело его гладкие перья, а небо было настолько голубым, что в нем хотелось утонуть. Вот бы взлететь высоко-высоко, туда, откуда все кажется иным.

Тут Максим изумился самому себе. Он же может это сделать. Ведь это в его власти. Так чего же он ждет? Сильные крылья резко распахнулись в стороны, предвещая волю хозяина. Это было изумительно. Как хорошо слушалось его тело. Но сейчас не это главное. Максим целиком сконцентрировался на своем теле, и словно ощутил новые нотки связи с мышцами. Он немного напряг свою волю, и, о чудо, крылья с огромной мощью заработали по воздуху, а лапы слегка оттолкнулись от земли.

Получилось. У него получилось. Это были поистине необычные ощущения. Крылья делали взмах за взмахом, но усталости не чувствовалось совершенно. Высота поглощала его, но ему становилось от этого только легче. Чем выше он поднимался от продолжавшей удаляться земли, тем свободнее он себя чувствовал. И так он поднимался до тех пор, пока не ощутил себя абсолютно свободным.

Оставшись на достигнутой высоте, Максим начал кружить в воздухе, наслаждаясь полетом. Взгляд его невольно упал вниз, и изумление мгновенно доказало, что оно сегодня еще не до конца проявило себя. Максим до этого еще ни разу не видел такой картины. Все внизу казалось настолько маленьким и игрушечным, что к нему невольно пришло ощущение некоего величия над миром. Поле, с которого он только что поднялся, теперь резко уменьшилось в размерах, а лес, еще недавно приветствовавший его, теперь слился в однородную зеленую массу.

Зато солнце стало ближе к нему. Его лучи теперь не только согревали его, они словно ласкали его перья, обладая своей собственной волей. А ветер. Он обвивал его крылья и тело, давая незабываемые ощущения. Максим словно купался в небе. Он ведь именно этого и хотел, и от этой мысли ему стало вдвойне радостней на душе.

И вот так Максим кружил над полем до тех пор, пока ему не стало одиноко. Свобода уже не казалась ему настолько привлекательной. Ему чего-то не хватало. Чего-то упорно недоставало его одинокой душе. Все эти наслаждения все больше теряли для него теперь свою силу. Все это было бессмысленно без чего-то очень важного. Но что же это может быть?