Здесь умерло двадцать две тысячи человек.

И вдруг в 1893 году все лопнуло. Компания — La Companie Universelle du Canal Inter-oceanique[12], — с которой остерегались связываться банки и правительства, но которую обожали мелкие инвесторы, компания, которая направо и налево раздавала взятки политикам и журналистам, обанкротилась, а ее пять директоров попали под суд и были осуждены. Эйфель, создатель высотной башни, впал в ничтожество. Лессепс был приговорен к пяти годам тюрьмы.

Он умер на следующий год: сердечная недостаточность.

Первую скрипку в регионе стали играть Соединенные Штаты Америки. Они решили обзавестись каналом. Первоначально канал собирались прокладывать через Никарагуа, но один из руководителей того, что осталось от французской компании, разослал всем членам Конгресса никарагуанскую почтовую марку с изображением извергающегося вулкана. Он также обратил их внимание на тот факт, что Панама расположена за пределами вулканического пояса; не бывает там и землетрясений. Разве в Панаме не сохранилась арка (знаменитая арка Чато или Плоская арка, часть собора Сан-Доминго), которая простояла в столице более трех веков?

Конгресс прислушался к этим доводам. Публично было высказано пожелание, чтобы Колумбия разрешила компании продать свои права Соединенным Штатам. Но Колумбийский конгресс не пошел навстречу Рузвельту и не ратифицировал соответствующее предложение. Неожиданно вспыхнувшее в Панаме восстание сыграло на руку Соединенным Штатам. Когда к Панаме были подтянуты колумбийские войска для подавления бунта, Конгресс послал туда американскую канонерку. Вашингтон признал независимость Панамы чуть ли не раньше, чем та была провозглашена. Это случилось в 1903 году.

Новое правительство независимой Панамы охотно согласилось предоставить Соединенным Штатам в вечное пользование полосу земли шириной в восемь километров по обе стороны канала. За это США должны были выплатить единовременно десять миллионов долларов, а затем выплачивать по четверть миллиона ежегодно (последняя сумма, когда это стало совсем уж неприлично, возросла до двух миллионов).

Тем или иным образом, на болезни нашлась управа. Трудности географического и топографического порядка были побеждены умственной мощью, мышечной силой и большими деньгами. Временная железная дорога, созданная для обеспечения строительства канала, стала самой крупной железнодорожной сетью того времени. Передвигались горы, запруживались реки, затапливались леса и создавались новые острова. Зона Панамского канала превратилась в островок подстриженных газонов среди океана джунглей.

В августе 1914 года, когда в Европе еще только началась война, через новый канал прошел первый пароход.

В 1921 году, чтобы компенсировать потерю перешейка под названием Панама, Соединенные Штаты выплатили Колумбии 25 миллионов долларов. Монтажная склейка. Далее:

1978; Джимми Картер согласился на новый договор. В 2000 году канал будет возвращен местным жителям.

(Панамцам никогда не нравилась формулировка «в вечное пользование».) Зона стала Территорией, но большинство людей продолжали называть ее Зоной. «Генерал-ананас»[13] несколько подпортил дело, но не слишком. Все шло своим чередом. Незаметно приблизилось второе тысячелетие. На этом путеводитель Хисако заканчивался.

Шел теплый дождь, от земли исходил жаркий и терпкий растительный дух, казалось, в нем кипела жизнь, порожденная каким-то химическим колдовством без участия солнца. Было еще только шесть часов, но уже совсем стемнело, дождь все лил, его струи сверкали в лучах корабельных огней. Судно «Накодо» покачивалось на швартовых под легким вечерним бризом. Тяжелые капли дождя покрывали тусклую гладь маслянистых вод озера переменчивыми узорами, мгновенно расплывающимися точками и черточками. Воздух был таким густым и влажным, что было странно видеть, как быстро падают, пронзая его толщу, дождевые капли.

— Мисс Онода! Хисако! Вы совсем промокнете!

Она обернулась и увидела, как из своей каюты, расположенной на главной палубе, к ней вперевалку направляется Мандамус. Хисако стряхнула несколько капель со своей черной челки; дождь падал почти вертикально, и верхняя палуба надежно защищала ее. Но Мандамус отличался надоедливой заботливостью.

Тучный и импульсивный александриец Мандамус с оливковым цветом лица и подкрашенными сединами, философ и ходячая энциклопедия разнообразных познаний, удостоенный звания почетного доктора университетами трех континентов, взял руку Хисако и молодцевато запечатлел на ней поцелуй. Хисако, как обычно, улыбнулась и слегка поклонилась.

Господин Мандамус приглашающе выставил локоть. Они начали прогуливаться по палубе от кормы к носу.

— Где вы пропадали весь день? Я немного опоздал на ленч, но, полагаю, вы обедали у себя в каюте.

— Я играла, — ответила она.

Около надстройки палуба была сухой, а вдоль лееров виднелись темные пятнышки дождевых капель.

— Ах, так вы репетировали!