— А ну быстро разбежались по местам! Это кто там на койке валяется? — кричу я в глубину отсека замешкавшимся бойцам.

Если честно, то нам здесь, в седьмом, при погружении особо и делать-то нечего. Все манипуляции и необходимые действия мы уже выполнили. Сняли со стопоров гидравлические машинки приводов клапанов вентиляции, подготовили к работе такую же машинку кормового кингстона, открыли необходимые клапаны, закрыли ненужные. Сейчас надо просто следить за находящимися в отсеке механизмами и, если какой-то из них вовремя не сработает от действия гидравлики, тут же бежать и помогать ему специальным ключом вручную.

— Отвалить носовые горизонтальные рули!

Шипение гидравлики, цоканье перепускных клапанов: горизонтальные рули плавно выезжают из специальных ниш в корпусе лодки.

Тщательно закрыт верхний рубочный люк. Командир спускается в боевую рубку. Все находятся на своих местах, готовые к немедленному действию. Даже замполит и доктор при деле. Первый, примостившись в центральном посту за спиной у боцмана, мужественно смотрит на неподвижную стрелку глубиномера и многозначительно молчит. Молчит не потому, что нечего сказать, а потому, что командир запретил ему открывать рот по тревоге. Доктор также сидит на своём боевом посту — на диване в кают-компании — и жестоко дрючит неряху химона[25] за грязные уши и шею. Будучи командиром второго отсека, Сёма тоже сегодня при деле.

— Открыть кингстоны цистерн главного балласта! — звучит следующая, давно уже всеми ожидаемая команда.

Старшина команды машинистов-трюмных, знакомый нам уже физик-теоретик Затычкин Арнольд Кузьмич, перекладывает манипуляторы на пульте управления погружением-всплытием в центральном посту. Одна за другой на контрольном табло загораются сигнальные лампочки. По трубопроводам — венам — давление гидравлики разносится по всем закоулкам корабля. Тяжело проворачиваясь, клацая и шипя, в отсеках срабатывают гидравлические машинки приводов кингстонов. Открываясь, они дают доступ забортной воде внутрь балластных цистерн. Путь свободен, но вода в цистерны не идёт: воздушная подушка не пускает. Поэтому очередная команда звучит так:

— Открыть клапана вентиляции цистерн главного балласта, кроме средней!

Плотно прижатые к своим гнёздам полуметровые «тарелки» клапанов вентиляции медленно движутся вверх, выпуская наружу клубы спёртого, влажного воздуха. Вдоль бортов в носу и корме шумно взметаются столбы брызг и холодного пара: балластные цистерны быстро заполняются забортной водой.

— Принят главный балласт, кроме средней, осмотреться в отсеках!

Лодка погружается почти по рубку и висит, грузно покачиваясь над бездной, готовая к окончательному рывку в глубину. Сейчас, когда полностью заполнены цистерны концевых групп, на поверхности она удерживается только за счёт воздуха в средней части. Палуба едва возвышается над водой, и невысокие волны порой перекатываются через неё. Это так называемое «позиционное положение», в котором подводная лодка в районе боевого патрулирования должна быть постоянно, чтобы по сигналу тревоги иметь возможность за считанные секунды уйти на глубину.

— Акустик, прослушать горизонт!

С этого момента акустик — наше всё: глаза и уши. На боевых лодках отсутствуют иллюминаторы, и, как вы понимаете, рыбками на досуге там не полюбуешься, поэтому в подводном положении мы абсолютно слепы. Вся связь с внешним миром идёт только через акустика. Лишь он может по отражённому звуковому сигналу распознать препятствие впереди, по шуму винтов определить, где находится цель, расстояние до неё и даже что она собой приблизительно представляет — транспортную баржу или боевой корабль.

Погружение продолжается.

— Открыть клапана вентиляции средней группы!

Всё! Рвётся последняя ниточка, удерживающая подводную лодку на поверхности. Фонтаны пара и брызг взметаются теперь уже по обеим сторонам рубки. Шумно заполняется средняя группа цистерн, лодка получает отрицательную плавучесть и медленно проваливается в пучину. Теперь мы можем только мысленно представлять, как где-то наверху с плеском смыкаются волны над нашими головами, вода шумно заполняет свободное пространство рубки, вольготно гуляет в её коридорах, на ходовом мостике, в гальюне, там, где ещё несколько минут назад беззаботно ходили люди.

Из шпигатов и технических отверстий на палубе и в лёгком корпусе вырываются пузыри воздуха. На какое-то время они образуют серебристый шлейф, тянущийся за подводной лодкой на глубину.

Вокруг стремительно темнеет, очертания субмарины становятся всё более расплывчатыми. Пройдёт ещё несколько мгновений — и они растворятся полностью в густоте подводного мрака.

— Глубина десять метров, осмотреться в отсеках…

— Закрыть клапана вентиляции цистерн главного балласта…