Подле Ямангола назначил долгую стоянку — люди и лошади выбились из сил.

Варна и офицер опамятовались раньше других и решили пошататься вблизи, полесовать. Леонов не стал противиться, — сам видел горных козлов на гольцах, а свежее мясо — никогда не лишнее.

Но день кончался, оговоренный срок вышел, а стрелки не вернулись. Евсей и Васька велели геологу неотступно быть у костра, а сами кинулись искать людей. Да так ни с чем и вернулись.

Решили — догонят, до Шумака рукой подать, куда денутся? Офицер-то бывал на реке, найдет.

Уже к полной теми доплелись к берегу. Может, командир знает, — паскудная это речонка, а тут дожди пошли — и вздулась она, ровно квашня. Утром, возле одного из прижимов, решили шагать вброд. Лезли по малой шивере, в адском грохоте и — на́ те, грех какой! — нанесло то ли камни, то ль топляки, посбивало и людей, и коней, ударило о потайник[75] — и на дно. Сам Евсей и Васька посеклись сильно, синяков под рубахами набили без счета. Да все ж не новички — кое-как хватили берега, отлежались — и в Кырен… А парнишко утоп, из городу который. Искали-искали, да где там!..

Евсей задрал рубаху, показал Вараксину тело в подтеках, и тотчас то же самое сделал Васька.

Степан, не глядя на них, прошелся по горнице, сказал с плохо сдерживаемым озлоблением:

— Овцой рядишься. Гляди, волк слопает!

— Каков родился — таков и есть, — насупился Евсей. — Другой головы не приставишь.

Степан не сомневался: братья выведали у офицера приметы Золотой Чаши, погубили людей и на обратном пути придумали свой глупый рассказ. Синяки набить — дело нехитрое, и байку измыслить — ума много не надо, в тайге такое случалось не раз.

Леоновы, понятно, знают: им никто не поверит, но лезут на рожон. Надеются, чай, в худшем разе отбыть наказание, тюрьму или что, а после пойти на Шумак. Больно там куш велик!

А как их уличить, сукиных сынов! Не посылать же следователей за тридевять земель разглядывать шумакскую воду.

Заключил сухо:

— Я должен арестовать тебя, Евсей. И Ваську тоже.

Большак, против ожидания, покорно покивал, будто подтверждал, что это разумно: надо разобраться, как не разобраться, когда люди пропали. Люди ведь, не щенята какие-нибудь.

Вараксин вызвал красноармейцев, и Леоновых увели.

На другой день в Кырен прискакал Грязнов. Вошел к Степану, кинул прямо с порога:

— Они, Леоновы, тебя, чать, за дурака считают, командир. Кто ж им поверит, что они шивер на Шумаке не знают? Побили людей, вот что…

И не удержался:

— Говорил я…