— Все-все, уже в пути. Куда идти?

Андрей первым оказался на земной тверди, за ним по лестнице соскользнул Веретень. Девушка махнула рукой.

— Там, на задних дворах, в сторону речки. Ой, да сами найдете, если грязными быть не хотите.

Оставив сапоги, быстро ретировалась в сторону терема. Только сейчас заметив, что за их общением наблюдали десятки глаз, на время прекратив привычные работы, затихнув по углам. Даже дворовые псы не подавали голосов. Чудно!

— Пошли, что ли? — позвал Веретень.

— Почапали.

Отпарившиеся и вымытые, оба в новой одежде, каким-то чудом нашедшейся в богатых скрынях хозяйки, оба друга очутились за праздничным столом. Сидели почему-то втроем. Они двое и матушка-боярыня. Женщина с характером покруче Снежаниного, Ищенко сразу понял это.

Большой стол в обширной светлице уставлен яствами. Когда и успели приготовить все великолепие поварского искусства? В чаши из серебра, стоявшая за резными спинками стульев челядинка, своевременно подливала хмельной мед. Андрюхе, что — не привыкать, знай себе, льет в глотку, а вот Веретень после бани, да с непривычки, осоловел. Задумчивая улыбка задержалась на юном лице. Боярыня не смогла удержать удивления стойкостью организма кривича. Андрей заметил, как подмигнула «разводящей». Мол, не телись, видишь, клиент не дозрел, лей почаще.

Андрей не стесняясь, заедал выпитое пирогами с различной начинкой, отведал каши, своим ножом отчекрыжил и в присест оприходовал поросячью лапу, набросился на овощи, с них на жирную утку. Сам подмигнул челядинке. Давай, процесс не задерживай, вишь, хозяйка нервничает! Не нужно нервировать тетю!

Витиевато заворачивая предложения, соскакивал со скользких тем, превращал расспросы в шутки, и сам качал информацию с раскрасневшейся от спиртного боярыни, выясняя общую обстановку в княжестве и поместье.

— Уж боле двух десятков лет у нас правит князь Брячислав. Шесть лет тому, ходил он в поход на нижегородцев с князем киевским. Так потом, словно ведьма пошептала. Рассорились. А, о прошлом годе он с дружиной разграбил соседние княжества пощипал и зробил набег на Псков, в осаде его долго держал. Так рази ж это лепо? — боярыня посмотрела в глаза трезвому Андрею. — И мой старый всюду с князем, как хвост волчий за волком. Весь род княжий порченый!

— Это как?

— Дак…. Ой, чего это я говорю? — Студеника прикрыла ладонью рот, только ведь сказанного не вернешь, слово слетело с уст. — Да, ты не слухай бабу, боярин! Сама не ведаю, о чем баю.

— Студеника Белозоровна, не переживайте вы так. Друг Веретень, вон уже задремал, а мне с Брячеславом детей не крестить.

— Ой, оно и верно! Тем паче, что князь наш не византийской веры, в рубашке рожденный, сам в четырех ипостасях обретается.

— Ну-ка-ну-ка, это интересно?

— Он сам волхв, а еще чародей и богатырь.

— Скажите, право слово, сколько достоинств, и все у одного.

— Это, да-а. Вот и сейчас, мой-то с князем в набег ушел. Ляхские земли опустошают. Прости господи, люд в неволю уведут.

— Мало ему смердов в вотчинных селах?