— Чего тебе? Рано еще, нам в охорону с рассветом. Ночь еще, спи!

Недовольно засопев, Эрик отвернулся в сторону, спокойно задышал. Все это время неизвестный неподвижно стоял на месте, будто в темноте прислушивался к чему-то.

Торопливо достал из-за пояса кресало, молодой высек искры на трут, рискуя устроить пожар, подсунул пучок соломы. В свете импровизированного факела, рассмотрел внизу стоящего неподвижно сутулого древнего старика, седая борода которого, была обильно испачкана кровью, а полотняная одежда, грязная и дырявая во многих местах сопрела и расползлась. Шестеро товарищей Кьярваля валялись растерзанными на полу конюшни. Огонь лизнул пальцы руки.

— Ай!

Он упустил горящий пучок вниз. Пнул Эрика.

— Ну-у!

— Проснись!

Снова принялся высекать огонь. Послышался скрип лестницы, основанием упертой в пол, скорее всего, дед медленно поднимался наверх. Добившись огня, увидел обалдевшего от экстренной побудки друга, сидевшего рядом. Скосив взгляд, сам чуть не закричал.

Голова дедка медленно появилась почти у самых ног, подалась в его сторону, незрячие зрачки уперлись в его глаза. Растопырив обе руки, пришелец потянулся к викингам. Нос уловил сладковатый запах разложения. Перед ними предстал труп. Упырь! В отчаянии Кьяри из сидячего положения, стопой влепил покойницу в лоб, почувствовав как гниль, вонью заляпала сапог. Его вопль слился с воплем Эрика, а снизу рыком упавшего упыря.

Темноты больше не было, внизу ярко пылал пожар, беснуясь вокруг мертвых тел погибших товарищей и копошившегося мертвяка. Страх придал силы обоим, столкнув лестницу вниз, бросились к основанию крыши, рывками вырывая и отбрасывая старый камыш перекрытия, проделали отверстие, через которое протиснулись на наружную сторону ската постройки. После отвратного запаха тлена, с охотой заглотили свежий воздух, слегка пахнувший болотиной. Странный звук привлек внимание Кьярваля. Не сразу понял, что это у него и у Эрика стучат зубы.

Судя по небу и темени на подворье, до рассвета еще было далеко. Сверху рассмотрели суету и гомон голосов. Хирд не спал.

— Э-эй! — привлекая внимание, позвал напарник. — В сарай упырь забрался и сено внутри горит. Подставьте лестницу, спуститься хотим!

— Погоди малость, не до тебя нам! — откликнулся пробегавший с факелом в руках Ингольв.

— Что у вас происходит? — Кьяри прокричал вопрос вслед тройке хирдманов.

Кто-то смилостивился, откликнулся:

— Упыри! Целое семейство!

— Хоть нашего снаружи заприте!

Мельтешение внизу продолжалось. Помимо криков были слышны звуки ударов, рева и грязной брани. Приток воздуха вытащил из дыры на скат крыши первые языки пламени, стало посветлей. Высушенный ветрами и солнцем камыш вспыхнул в одно мгновенье, жар становился невыносимым, пришлось прыгать вниз, не разбирая куда. Огонь перебрался на другие постройки, казалось, он бушевал везде. Стало светло как днем, но бежать, спасаться в ночи было страшно.

К утру хутор превратился в пепелище. Мертвяков упокоили навечно, а хирд уменьшился на четверть мечей. Павших воинов сожгли в огне, дабы не плодить в сем гиблом месте нечисть. Орм окинул взглядом толпившуюся дружину. Из восьми десятков хирдманов приведенных в Гардарики Меднолобым осталось сорок шесть человек. Болото отделило их от беглецов, отбросило на большое время. Догонят ли? И куда те бегут? Вопросов много, ответов нет!

Непонятно откуда, появился Вальгард. Колдун устало присел рядом с хевдингом, перевел дух.