Мы подходим к краю пристани, где стоит накрытый стол. Пол вокруг него усеян свечами, и он совершенно безлюден, если не считать официанта, стоящего рядом с ним с бутылкой шампанского в руках и улыбкой на лице.

— Марио, рад снова тебя видеть, — говорит Оливер, опуская мою руку и предлагая ее официанту.

— Спасибо, Доктор Харт, — говорит он с намеком на испанский акцент, улыбаясь и кивая, берет руку, которую ему предлагают, и пожимает ее.

 — Это Эстель, — говорит Оливер. — Элли, это Марио.

— Рада познакомиться, — говорю я, протягивая ему свою руку. Как только мы садимся на свои места, Марио наливает нам шампанское, передает меню и говорит, что вернется. Мои глаза снова сканируют все: свечи, стол, лодки, солнце, которое все еще садится над океаном вдалеке и, наконец, я смотрю на красивое лицо Оливера.

— Ты знаешь, что мог бы взять меня в «Ин-Н-Аут Бургер», и я была бы так же счастлива? — он смотрит на меня, и медленная улыбка растет на его лице.

— Вечер только начинается.

Я улыбаюсь и тянусь за бокалом шампанского.

— Как ты это устроил? — спрашиваю я, когда вижу Марио, идущего к нам с подносом в руках. Он ставит его между нами, кланяется и уходит. — Где ты нашел этого парня? — спрашиваю я, когда он не слышит. Оливер усмехается, его плечи дрожат. Я люблю его ямочки, хотя они и скрыты щетиной.

 — Мы играем в двадцать один вопрос? — спрашивает он, его глаза сверкают от удовольствия.

— Можно и так, — отвечаю я, улыбаясь в ответ.

— Я познакомилась с ним, когда он привез ребенка в больницу. Он и его жена были в отчаянии, потому что Дэвид, их сын, упал и ударился головой. Поэтому я им помог.

— И вы общаетесь? — спрашиваю я, хмурясь.

— Ну, мне нужно было позвонить на дом, — говорит он, отводя взгляд.

— Ты звонишь на дом? — Он вздыхает и снова смотрит на меня.

— Обычно нет.

Я поднимаю бровь и жестом прошу его пояснить. Наконец он снова вздыхает, проводит рукой по волосам и говорит:

 — У них не было медицинской страховки, поэтому мне пришлось делать то, что я сделал.

Мое сердце сжимается в груди, я улыбаюсь, протягиваю руку и кладу ее на стол. Он поворачивает ее и держит так. Мы ничего не говорим. Я не говорю ему, какой он удивительный человек, и он не уточняет. По опыту знаю, что Оливер из тех парней, что бросаются под автобус ради тебя, а потом отрицают, что спасли тебе жизнь. Он спишет это на то, что любой бы сделал то же самое. Он не понимает, что люди не такие хорошие. Люди не откладывают свои дела ради общего блага. Оливер смотрит мне в глаза с этой тоской, с этой потребностью, пока вырисовывает круги на моей руке. На мгновение я не могу вспомнить, о чем мы говорили, что делали, где мы и какой сегодня день.

— Мы будем есть? — говорит он, сверкнув легкой улыбкой, от которой у меня замирает сердце. Я киваю, возвращаю свою руку обратно и кладу ее на колени.