С другой стороны, они так же, как и все ближайшие соседи, давно жили обособленно, так что никто понятия не имел, как на самом деле в подобных случаях строятся отношения с хозяевами земель. До них доходили лишь отголоски слухов, и они сильно разнились.

Военные, что приехали, сообщили только общую информацию, мол, барон обеспечивает защиту и развитие инфраструктуры. А в каких это происходит объёмах и что жители дают барону взамен, заинтересованные стороны должны договариваться сами.

— Говорят, что некоторые аристо выжимают своих крестьян досуха, а потом новых покупают, — ляпнула Клавдия, сорокалетняя дородная женщина.

Эту тётку с копной тёмных непослушных волос любили в деревне, но иногда она порола откровенную чушь. Или нет?

— А может, он, наоборот, деньги будет за работу платить?

— Да откуда у него деньги⁈ Ему дай бог двадцать.

— Может, папка даст…

— Ты думаешь, папка послал бы своего сына в такую жопу…

— Уходить надо…

— Да давайте хоть до осени подождём, если уходить, то с урожаем…

— Да, может, он нормальный пацан…

Спорили долго, и мнения разделились примерно поровну. Но вот что Михаилу Васильевичу понравилось, так это то, что никто не предлагал барона убить, а ведь он позвал сюда самых активных.

И, похоже, дело тут было не в страхе ответной реакции властей, а, скорее, в усталости. Усталости от постоянной нужды и опасностей. Присоединение к империи отнимало часть свободы, но, возможно, оно могло дать больше…

— Ладно…

Староста вновь ударил по столу, но вывод сделать не успел: дверь с грохотом распахнулась и в комнату вбежала полненькая девушка в тулупе и с платком на голове.

— Беда, Васильич! Беда! — с порога заголосила она.

Сердце старосты сжалось от нехорошего предчувствия. Ведь это была Стефания, невеста Гришки-молчуна, и чего от него ждать, никто из местных понятия не имел. Тем более что второй отданный барону дом принадлежал именно ему.

— Что случилось? — строго спросил Михаил Васильевич.

— Гришка топор взял и к своему, то есть барскому, дому пошёл.

— Сука, — староста схватил висящую на спинке куртку и бросился наружу.