Кастардин надрывал голос, словно они были на дискотеке в Римини.

— Хорошо. Хорошо. Ну, как только он придет в себя, передавай от меня привет, понятно? Как только отец выйдет из комы, скажи ему, что старик Кастардин передает ему большой-пребольшой привет. — И он дважды щелкнул Кристиано по затылку.

Кристиано представил себе, как отец приходит в себя и ему говорят, что Кастардин шлет ему большой-пребольшой привет. Да он от такого как минимум опять навсегда впадет в кому.

Рядом в нескольких метрах стояла Марианджела Сантарелли, парикмахерша, у которой с отцом был роман, когда Кристиано был совсем маленький. Она надела мини-юбку, а лицо закрыла вуалью. И Макс Маркетта, хозяин "Евробилда", тоже был тут. Разоделся, как жених на свадьбу, и разговаривал по сотовому. В инвалидном кресле, которое толкал филиппинец, сидел Маркетта-отец.

Они добрались до рядов, где сидели ученики школы. Те, как только увидали Кристиано, стали перешептываться и пихать друг друга локтями, показывая на него.

Кристиано стоило больших усилий не развернуться и не смотаться оттуда.

Учительница итальянского, пробравшись вперед, подошла к нему, крепко обняла и прошептала в ухо:

— Мне рассказали про твоего отца. Мне очень жаль.

"Как Кастардин, слово в слово"

Человек-падаль вошел в больницу.

Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. И еще ему надо было отлить. Одну руку он прижимал к животу, а другой касался стального корпуса спрятанного в трусы пистолета.

В конце концов ему удалось сюда добраться. Он даже не знал, как это у него получилось. Даже мотороллер завелся с первого раза.

Город словно сошел с ума. В лавках все ставни опущены. Дороги перекрыты. Стоянки забиты автобусами. Улицы заполонили идущие в сторону центра люди.

Он хотел спросить, куда все идут, что за чертовщина творится кругом, но духу не хватило. Повсюду стояла охрана и постовые.

Может, сегодня был концерт Лауры Паузини [59] или политическая демонстрация.

Он хотел сразу рвануть наверх, к Рино, но сперва надо было помочиться. Мочевой пузырь чуть не лопался.

Он вошел в туалет рядом с баром. Слава богу, там никого не было. Человек-падаль поспешил к писсуару и облегчился, откинув голову и прикрыв глаза.

Ему тут же пришлось опереться рукой об стену, чтобы не упасть на пол, такая была адская боль. Казалось, он писает огнем вперемежку с осколками стекла.

Открыв глаза, он увидел, что белые стенки унитаза забрызганы красным, а из члена сочится кровавая моча. Кислый аммиачный дух сливался с металлическим запахом крови.

"Черт", — в отчаянии пробормотал он.