Патологи попросили меня разработать модели тел по этим двум сценариям.
Если появятся доказательства, что в человека выпустили две пули, то расследование приобретет статус публичного с потенциально негативными последствиями. В конце концов, размахивавший пистолетом человек так и не выстрелил, и выпущенную пулю (или пули) со стороны полиции нельзя было расценивать как самозащиту.
Во время демонстрации модели тела мужчине предложили рассказать правду о том, при каких обстоятельствах он получил ранение. Он признался, что лгал насчет второго выстрела, а его собственный пистолет был ненастоящим.
В судебно-медицинских кругах можно услышать самые невероятные заявления. Например, время от времени в расследованиях домашнего насилия всплывают претензии со стороны женщин, которые нанесли смертельные ножевые ранения мужьям или сожителям. Прикрываясь самообороной, женщина заявляет, что ранение было неизбежно, потому что убитый «сам напоролся на нож». Сложно представить, что человек сознательно кинется на смертельное оружие, но подобные заявления настолько часто поступали от свидетелей защиты, что я решил готовить анимированные модели по двум версиям развития событий и демонстрировать их присяжным. Анимация помогает расставить все на свои места, что крайне важно при установлении достоверности заявления женщины: если погибший муж действительно сам напоролся на нож, то подозреваемую обвинят в убийстве по неосторожности, но если она намеренно зарезала человека во время ссоры, то ей предъявят обвинения в умышленном убийстве.
Приведу в качестве примера один случай, где мне пришлось создать анимацию. Женщина ругалась с мужем (который значительно превосходил ее ростом), и он, по ее словам, бросился на нее с ножом. Дальше ей пришлось в борьбе отобрать у него нож и выставить его высоко перед собой, чтобы заставить мужчину отойти подальше. Но муж, как сообщила женщина, не обратил на это внимание и пошел прямо на нее. В этот момент он напоролся на нож.
На допросе ее попросили продемонстрировать, в каком положении она держала нож, и с помощью линейки измерили угол наклона руки. Она показала, что держала нож горизонтально на уровне плеча под прямым углом. Смертельное ножевое ранение, которое получил муж, находилось довольно высоко на груди, что вполне соответствовало ее показаниям.
Но у патолога были весьма любопытные новости: внутренние повреждения говорили совершенно о другом развитии событий. Прокол действительно находился в верхней части груди, но оружие вошло
Женщина настаивала на самозащите, а также на том, что она не прилагала усилий в момент нанесения ножевого ранения, но полученные на вскрытии доказательства полностью опровергали ее слова. Внутренние повреждения указывали на то, что удар ножом был нанесен преднамеренно, резким движением сверху вниз, а значит, оружием специально замахнулись на жертву.
В чем мораль этой истории? Даже в пылу самого ожесточенного спора человек не станет рисковать собой и набрасываться на острое лезвие ножа. Инстинкт самосохранения пересилит все остальные эмоции.
Глава 29. Сохранение нравственных идеалов
(Рассказывает Дерек.)
Приходит момент, когда появляются конкуренты, которых вдохновляет твоя работа, а это значит, что твой проект достиг успеха. Для нас самым большим разочарованием в бизнесе стало именно исчезновение конкурентоспособного рынка, когда полиция переняла нашу технологию и создала собственный отдел графического дизайна, профинансированный (как минимум частично) Королевской прокуратурой. Это была горькая правда, которую мне было тяжело принять как автору этой концепции. Нам даже пришлось временно закрыть бизнес.
Наши клиенты были бессильны перед новым непонятным диктатом, требующим получать графические материалы для заседаний суда только в полицейском отделе, а не обращаться за ними к зарекомендовавшему себя эксперту. Нам слабо верилось в оправдание о «сокращении бюджета», так как пригласить несколько новых сотрудников на стабильную зарплату стоило гораздо дороже, чем платить «сдельно» за успешно выполненные проекты.
И все же у нас были поводы для радости.
Я выполнял обязанности графического дизайнера в нашей компании с 2003 года и параллельно получил квалификацию в области графического дизайна и управления малым бизнесом. В 2007 году диплом графического дизайнера формально укрепил мой статус как автора визуальных объектов для судебных разбирательств; кроме того, учеба помогла мне развить творческие способности. В 2008 году я получил диплом по бизнесу и официально подтвердил свои навыки, в том числе управления компанией, продвижения, стратегического развития и внедрения передовых методов работы.
Через несколько лет у нас появилась возможность вступить в Ассоциацию картирования тела, но мы отказались, потому что членам этого общества приходилось соблюдать ряд строгих правил и ограничений, которые не подходили малому бизнесу. Говоря прямо, нам пришлось бы получать оценку нашего судебно-медицинского продукта от людей без медицинского образования, а значит, патологи, для которых мы создавали свои проекты, получали бы одобренный, но полностью измененный конечный результат. Мы были не готовы терять суть своего продукта и передавать другим управление проверенными, надежными и успешными бизнес-операциями. Мы охраняли свои нравственные идеалы.
Нам ни разу не пришлось пожалеть об отказе вступать в Ассоциацию. Например, потому, что мы наблюдали за разжиганием профессиональных споров вокруг картирования тела для судебных процессов. Первый адвокат представляет вещественные доказательства в одном стиле, второй же отдает предпочтение совершенно противоположному проекту, в результате чего возникает путаница и уйма времени теряется впустую. Кроме того, первоначальная цель, ради которой создавалось картирование тела, потерялась в лабиринте личных прихотей. В результате от передовых технологий пришлось отказаться в угоду простым изображениям, и 20 лет развития графического дизайна прошли мимо этой сферы.
Но сильнее всего нас возмущало безразличие, с каким министерство внутренних дел отнеслось к праву патологов выбирать способ презентации вещественных доказательств в суде. Картирование тела больше не зависело от экспертизы квалифицированного специалиста, а подлежало открытому обсуждению, в ходе которого устанавливалось, как и какие телесные повреждения демонстрировать. По непонятной причине представление медицинских улик стало регулироваться людьми без медицинского образования, а мы, как графические дизайнеры с многолетним опытом работы в судебной медицине, были вынуждены разбираться с беспорядком, возникшим из-за постоянных изменений под действием преходящих настроений. Но формулу успеха изменить невозможно.
Картирование тела необходимо выполнять в соответствии с отчетом патолога по объективной причине: по закону патологам полагается вознаграждение за время, которое они тратят на утверждение расположения травм, и они в значительной степени берут на себя ответственность за те графические изображения, которые выступают правдивым и точным представлением результатов вскрытия. Патологи отдают много лет медицинскому образованию и получению углубленных знаний по анатомии, которые необходимы для тщательного изучения тел. Полученные при вскрытии доказательства ложатся в основу полицейского расследования, а значит, именно патологи — та последняя инстанция, которая подтверждает соответствие картирования тела реальным вещественным доказательствам. В то же время картирование тела должно быть настолько информативно, чтобы присяжные могли сделать выводы без дополнительных разъяснений со стороны патолога.
Благодаря патологам из больницы Гая мы тоже приобрели огромный опыт, поэтому они доверяли именно нам создавать для них графические изображения.