Зар склонился к небольшому постаменту, на котором и был устроен кулон, и осторожно скользнул пальцами по граням камня. Тот ответил только равнодушным холодом. Ни следа магии, ничего…
Парень нахмурился. Он попытался обратиться к чувствам, кипевшим в его душе, к своим сомнениям, к ненависти, которую испытывал к тому же Танмору, но…
Нет.
Ничего.
— Может быть, — прошептала Марта, правильно поняв причину его расстройства, — надо обратиться к постороннему источнику? Попробуй взять у меня или у Рика.
Но Зар даже не знал, была ли в них хоть капля той ненависти или каких-нибудь других эмоций. Он как будто натыкался на стену…
Или просто зашел в тупик.
Собственная магия отказывалась реагировать на зов. Зар никогда прежде не имел проблем с тем, чтобы активировать силу. Да, она могла быть немного иной, она могла вести себя не так, как он ожидал, вспыхивала огнем, не хотела поддаваться контролю свыше, но она
Наверное, так себя ощущал Танмор. Бессильным, бесполезным, не способным постоять за себя. Отсечение магии — пожалуй, самое ужасное, что могло произойти с человеком, который практикует колдовство достаточно активно, чтобы не представлять без него жизнь.
Зар и не думал, что был настолько зависим от собственного дара.
Он попытался схватиться за обиду, зародившуюся где-то в глубине души, раскрутить её, превратить в нужную эмоцию, возненавидеть наконец-то этот кулон, эту аномалию, но… Ничего. Ответом служила только удивительная, звенящая тишина, которую Зардан предпочел бы не слышать. Хоть бы говорили что-нибудь на фоне…
Но уже через секунду он пожалел о собственном желании.
— Ну-ка, молодые люди, — старческое шамканье однозначно идентифицировало герцога ди Маркеля. — Не хотите ли вы объяснить мне, что делаете рядом с моим кулоном?
Марта повернула голову застыла.
То, что герцог ди Маркель стоял в артефакторской, её нисколечко не удивило. А вот то, что он сжимал в руках — колбу с содержимым странного цвета, — её совершенно не радовало.
Глава сорок четвертая
Зара потрясло даже не появление ди Маркеля, скорее то, какой силой от него веяло, какими эмоциями. Зардан искал это в себе, в Риорике, в Марте, а главным средоточием ненависти и зла оказался всего лишь жалкий старикашка, которому вот-вот должно было исполниться все сто лет.
Но каким же могущественным он был! Магия — точнее, то, что можно было превратить в магию, — так и разливалось вокруг, и Зару казалось, что ему достаточно только дотянуться до этой невообразимой силы, и он сможет использовать её для того, чтобы наполнить магией этот мертвый, связующий миры кулон.
— Ты не сын Танмору,
— Это имеет какое-то значение? Оллада всё равно моя мать, — холодно произнес Зардан, не сводя взгляда с зеленой колбы.