Темба приносит Кеке чашку горячего чая. Та ее не принимает. Она не хочет отрывать руки от кожи Марко. Двое из трех копов ушли, забрав с собой ее «СнэпТайл», один остался у двери. Необычный домашний арест, только в палате интенсивной терапии. Коп пожалел ее, снял с нее наручники, когда с ней пришел увидеться консультант больницы, и не надел их снова. Возможно, посчитал, что она не сможет сбежать: что не покинет Марко.

— Знаю, что ты собираешься сказать, — говорит Кеке Тембе.

Они смотрят друг на друга с мрачными лицами.

— Да?

— Что пора отпустить его.

— Я так понимаю, к тебе приходил консультант.

— Да.

— Все объяснил.

— Да.

— Ты думаешь, время пришло? — спрашивает медсестра.

Кеке смотрит на попискивающие и гудящие аппараты, которые поддерживают в Марко жизнь.

— Мы пришли к соглашению, — говорит она, ее нос болит от непролитых слез. — К пониманию.

— Какому?

— После происшествия с «Генезисом».

— Чего?

— Не бери в голову. Тебе не нужно знать детали. Меня похитили… использовали как приманку. Они лишили меня инсулина — в качестве меры давления — и я впала в шок. Почти умерла.

— Ужасно.

— После этого мы с Марко согласились, что, если бы все было хуже… если бы я впала в гипогликемическую кому и не восстановилась после нее, если бы выглядела безнадежной, то он должен был бы отключить жизнеобеспечение.

— Завещание о жизни, — говорит Темба.

— Да. Соглашение о жизни, неважно. И Марко сказал, что хочет того же.