— Я поняла. Договорились. Можете не волноваться, я подниму на ноги всю местную милицию. Только вы, уж пожалуйста, не забудьте заглянуть ко мне вечером, если все обойдется.
— Хорошо, спасибо. А что вы говорили насчет машины? Куда она приедет? К вам или к гостинице?
— Ко мне. Ох, времени-то уже почти не осталось. Ну ничего, загримировать для сходства с фотографией — дело несложное. Не то что под живого человека. Мигом управлюсь. Вообще-то мне велели взять такси, но у нас его разве найдешь! И дорого это. Ты уж меня не выдавай, ладно?
Старушка оказалась мастером своего дела. Через пятнадцать минут после начала работы из зеркала в старой деревянной раме на Марьяну смотрела вылитая незнакомка с фотоснимка. Маргарита Павловна наносила последние штрихи, когда за окном остановилась и трижды просигналила машина.
— Идем, идем, — проворчала гримерша и сняла накидку, наброшенную Марьяне на плечи. — Ну, с богом, деточка! Не беспокойся, я все сделаю, как договорились. Если до завтра здесь не появишься, пойду в милицию.
Марьяна благодарно сжала ей руку и вышла на крыльцо. За невысоким заборчиком стояли серые «Жигули»-шестерка, а перед ними — ничем не примечательный парень в светлой ветровке и больших солнцезащитных очках. Очки и надвинутая на лоб бейсболка почти полностью скрывали верхнюю часть его лица, но Марьяна решила, что физиономия у него довольно приятная, во всяком случае, не злодейская. Однако машинально перехватила рюкзачок и провела по нему рукой, нащупывая баллончик.
Водитель «шестерки» молча отвесил Марьяне что-то вроде полупоклона и предупредительно открыл перед ней дверцу, но, когда она, скользнув на переднее сиденье, игриво поинтересовалась: «Куда едем?», парень в ответ пробормотал что-то неразборчивое. Марьяна поняла, что поддерживать беседу он не намерен, и за неимением лучшего занятия уставилась в окно.
Ехали больше часа. Пейзажи за окном глаз не радовали. Унылые черные поля с редкой, только что пробившейся из земли зеленой порослью, пыльные деревни с чахлыми деревцами вдоль дороги, маленькие заросшие пруды с непременной грязной живностью по берегам. И только ближе к концу пути машина свернула на асфальтированное шоссе, проехала через открытые решетчатые ворота и нырнула под ярко-зеленый шатер чистой, ухоженной дубово-кленовой рощи. Проехав ее насквозь, они остановились неподалеку от чугунной решетки забора, за которым открывался вид на сказочно пригожий городок, удивительно милый и уютный — с дорожками, выложенными разноцветной плиткой и обсаженными фигурными кустами, с пестрыми клумбами, нежно-зелеными газонами, веселыми фонтанчиками и симпатичными коттеджами.
Залюбовавшись на всю эту красоту, Марьяна не заметила, как к машине подошла девушка, и опомнилась только когда она, открыв дверцу, ужом скользнула в салон. Минуты две они ошарашено разглядывали друг друга, потом девица рассмеялась:
— Вот это да! Здорово они тебя подретушировали. Моя родная мама нас с десяти метров не отличит.
Только тогда Марьяна сообразила, кого так поразительно напоминает ей девушка — незнакомку, которая смотрела на нее из старенького зеркала Маргариты Павловны. Девушка между тем сняла с себя белый халат с пластиковым бейджиком и протянула Марьяне.
— Одевайся. Значит, так: ты массажистка, полчаса назад тебя вызвали к клиентке в тридцать первый. Видишь коттедж из розового кирпича с флюгером-корабликом на крыше? Тебе туда. Лучше пройти вон по той дорожке, а после корта свернуть направо. Ты, главное, держись увереннее. Физиономия у тебя — один в один с моей фоткой, никто ничего не должен заподозрить. Встретишь кого, кивни на всякий случай и иди с уверенным видом дальше — дескать, некогда тебе, клиентка ждет. Да вряд ли ты на кого из наших нарвешься, что им сейчас тут делать? Дойдешь до коттеджа, позвонишь в дверь. Когда откроют, сделай каменную рожу и спроси: «Массажиста вызывали?» И все дела. После этого тебя отведут к клиентке, вы поговорите, и ты вернешься. Я буду ждать здесь. Только не затягивайте разговор. Стандартный сеанс массажа — полчаса, если ты через сорок минут не выйдешь, они могут к вам сунуться.
— Кто — они?
— Гориллы. Ну, бодигарды, охрана. Мы же ради них весь этот маскарад устраиваем, нет? Вот, держи еще, тут мои массажистские прибамбасы, масла всякие, рукавицы…
Девушка протянула Марьяне чемоданчик. Марьяна с сомнением посмотрела на свой рюкзачок.
— Оставьте, — жестко сказал водитель, у которого неожиданно прорезался голос. — Вы же не хотите провалить всю затею? Даю вам слово: ничего с вашими вещами не случится. Вон, Таня за мной присмотрит. Она уж точно до вашего возвращения никуда не уйдет.
— Что я, больная? Меня ж из пансионата пинком под зад выкинут, если эта афера раскроется. Где я потом такое хлебное местечко найду? Не боись, сестренка, я тебя дождусь и с твоего барахлишка глаз не спущу. Иди, иди! Время!
Марьяна неохотно вылезла из машины и пошла к калитке. При виде охранника в прозрачной будке у нее затряслись поджилки, но тот даже не поднял глаз от газеты, которую читал. Не встретив больше ни одной живой души, она дошагала до тридцать первого коттеджа и позвонила в дверь. Ей открыл могучий атлет, стриженный «ежиком». На вопрос «Массаж заказывали?» он ответил противным цепким взглядом, от которого у Марьяны екнуло сердце, и молча посторонился, пропуская ее в холл.
— Откройте! — приказал этот хмырь, показывая на чемоданчик.
Марьяна подчинилась, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в руках. Но на этом неприятности не кончились. Осмотрев содержимое чемодана, хмырь протянул лапы к Марьяне. Она едва удержалась, чтобы не съездить ему по роже, когда он нарочито неторопливо обшаривал ее тело, якобы выискивая оружие. И только после этой гнусной процедуры провел Марьяну в глубь дома, через комнату, где перед шахматной доской сидел его напарник, такой же бритый и накачанный, и кивнул на широкую деревянную дверь.