Ульд тяжело вздохнул, поднимаясь от тела павшего товарища. Была ли его смерть достойной в глазах богини-матери?

Судя по тонкому голоску, раздавшемуся позади, эльфийка поняла его печаль по-своему.

– Я защищалась. Вы бы убили меня! Как… как Йейри…

Вот значит как звали этого дурачка, упрямо нукавшего на все вопросы. Только зачем об этом было знать Ульду? У них ведь всех были имена, у жителей ее деревни. Их она тоже ему перечислит? Нет, лучше было ему их не знать. Враг с именем – уже никогда не станет прежней бездушной тушей на пути к справедливому отмщению. Ведь у всех тех орков из каравана, чьими черепами была украшена площадь в ее деревне, тоже были имена. Не хочет ли она в свою очередь узнать их? Малькан, Ригерга, Панф, Друб…

– Ты ждешь похвалы?

– Я жду объяснений!

Ульд помолчал мгновение и, поджав губы, отвернулся от нее. Взгляд его еще раз прошелся по телам воинов, но теперь орк уже не видел в них прежних товарищей. От них остались лишь пустые оболочки, а значит с тел можно было поднять все, что пригодится ему сейчас или позже.

– Ты оглох? – со злостью выкрикнула ему в спину эльфийка и попыталась обойти спереди, нелепо кутаясь в слишком большой и тяжелый для нее плащ. – Что ты сделал со мно…

Она совершила ошибку, подойдя к нему слишком близко. Или раньше, осмелев от того что он не убил ее на месте и решив что после случившегося может говорит с ним в таком тоне.

Огромный, внешне казавшийся неповоротливым орк, быстро, едва уловимо поднял руку и сжал ее на челюсти девушки, широкой ладонью зажав ей рот и нос. Эльфийка содрогнулась, с диким ужасом уставившись в глаза Ульда и замычала, маленькими пальчиками вцепившись в его необъятное запястье.

– Слушайе. Повинуйсяе. Молчьи! – прорычал мужчина ей в лицо, приблизившись настолько, что от его дыхания дрожали маленькие локоны, разметавшиеся по ее лицу.

Эльфийка что-то промычала в ответ, яростно сверкнув изумрудными глазищами, но Ульд не разжал руку. И тогда, начав задыхаться, она вымученно кивнула.

Только после этого он отпустил ее, а для острастки еще раз с угрозой заглянул в ее прекрасные глаза. Отметил про себя, что несмотря на то что видел эльфийских женщин и раньше, они никогда не казались ему такими красивыми. Даже наоборот – Ульд наблюдал обнаженные тела эльфийских рабынь, пригнанных с востока, и чувствовал отвращение к их угловатости и молочной бледности кожи. Что женщины, что мужчины эльфийской породы выглядели для него как недоедающие, больные подростки и все хорошее что к ним можно было испытывать – это жалость. Да только они ее не заслуживали.

И не получали.

Теперь же орк смотрел на девушку перед собой, одну из многих таких же, но ему не хотелось сводить с нее глаз. Хотелось разглядывать и даже больше – руки чесались стянуть с нее этот грубый шерстяной плащ, скрывающий волнующую беззащитную наготу…

Словно прочтя его мысли, девушка плотнее закуталась в свою единственную одежду и отступила, не сводя со своего пленителя настороженного взгляда. Ее губы дрогнули, будто желая обронить очередное едкое слово, но остались безмолвны, помня о приказе того, кто явно не был расположен шутить.

Ульд отвернулся от нее, чтобы не заметила улыбки тронувшей уголки его рта и спешно поднял с тела Верга тонкую, скрученную в жгут веревку, которую тот использовал для плетения силков на зайцев и лесных птиц.

– Рукьи. – прорычал он, подойдя к пленнице, но та не шелохнулась. Только затравленно уставилась на него своими огромными глазами. – Что?

Эльфийка сдавленно сглотнула и ответила:

– Как же я буду держать плащ, если ты свяжешь меня? На мне ведь совсем ничего нет…