После моего честного рассказа ко мне больше с расспросами не приставали, и я начал проваливаться в сон. Покачивание кабины способствовало.

Из сна меня вырвало рывком. Две мысли пришли одновременно.

«Скреббер!» И ещё одна: «Вааааууу, скреббер!»

Два ведущих БТРа и «Урал» раскинуло по сторонам, люди целиком и крупными кусками полетели в стороны, вперемешку с обломками металла. Ящики и мешки оказались в воздухе. Что-то большое метнулось за искорёженной грудой железа, которая полсекунды назад была нашей головной техникой.

В этот раз обо мне заботились и учли все мои предыдущие замечания и пожелания. Отлично отработали с возражениями. Всё было сделано аккуратно, чтобы не тревожить столь нежную мою психику. Можно сказать, сделано буднично. Просто сознание отключилось, а потом включилось, и я стою по пояс в кишках — не фигурально. В руках пламенеющий по лезвию клинок. Не горящий, а именно по лезвию пламенеющий огнём прогорающих дров, когда пламя небольшое, но жаркое, с приятным отсветом. Я думаю, огонь может быть любой, но, очевидно, это мой самый любимый. Наверняка у меня в мозгах покопались и выбрали самый подходящий.

Споровый мешок уже был в рюкзаке Амазонки. Я просто знал, и не спрашивайте как. Провёл клинком по обломкам хитиновых пластин. Они даже не испарялись, они разлагались на уровне нейтрино. Что за безумную энергию вкладывает в мой палаш демон, невообразимо представить, а главное — зачем? Я по опыту прошлых раз больше чем уверен, что он преспокойно может порвать скреббера и без оружия, просто голыми лапами. На выпендрёжника он тоже не похож, наверное, в этом есть сакральный смысл, но мне об этом ничего не известно.

Ещё раз попробовал, как режет мой палаш, накачанный силой демона, или, как утверждает Батюшка Айболит, местного Архангела, приставленного смотреть, чтобы бесы лапы не распускали. В лёгкое движение перерезал ещё один кусок хитина и на продолжившемся взмахе отрезал кусок угла опрокинутого БТРа, оставив бритвенный срез сантиметра в два толщиной. Я думал, что броня у БТР толще. В прошлый раз я на наш стаб через черноту притопал не очень вменяемый. В руке палаш, в другой споровый мешок, и попробовать, как режет моё оружие, не удосужился.

Немного осматриваюсь. В этот раз приход и уход моего воображаемого товарища, любителя и ценителя всего, что касаемо потрошить скребберов, был выполнен виртуозно. Отключил меня, включил себя, придушили тварь, кошка с мышкой наигралась и тихонечко свалила, оставив меня по пояс в кишках. Не шучу — по пояс в кишках. А фракция-то! Вот он скреббера надрал! По фаршу определить анатомические особенности животного очень сложно. Можно люля-кебабы делать. Они произносить боятся, а у меня на поток поставлены голубцы из скреббера, люля-кебабы из скреббера, котлеты из скреббера и тефтели. Только отбивных, стейков и шашлычков я предложить не смогу. Кроме нескольких кусков хитиновых пластин, тут только фарш разной дисперсии валяется.

Стоп, уважаемый Добрая Милая Крёстная, мысленно скомандовал я себе, у тебя мысли не туда пошли. Осматриваюсь. Мои нео что-то объясняют нашим сопровождающим. Вроде никто больше не погиб с момента моей отключки. Немного съехав в небольшой кювет, стоит мой кунг. У «Урала» выдавлено изнутри бронестекло с частью крыши. Нахожу глазами нашего вымогателя и водилу. Оба целы. Я, когда через бронестекло выходил, их не задел, но судя по тому, что у обоих штаны не чистые — напугал. Наверное, то, что тут происходило, было очень страшным, потому что у многих из колонны штаны были реально обгажены. Я про то, что целыми взводами гадились во время войны, когда под бомбы впервые попадали, конечно, читал, но считал это большим преувеличением. Хотя я тоже не герой, и ещё не известно, как бы сам поступил.

Наш профессор тоже что-то доказывает огромным, обосранным штурмовикам, глядя снизу вверх. Надо клинок держать аккуратно, а то великий герой себе что-нибудь может отрезать, и из кишков выбираться.

Пока парни на обосрашках и не поняли, что демон уже ушёл, надо срочно пользоваться положением. Если они сообразят, что мой воображаемый друг уже вдоволь наигрался, и сейчас перед ними тот самый человек, то нас порежут и заберут имущество. Пока у меня в руках пылает праведным огнём мой большой кухонный нож, надо их шугнуть отсюда.

Сделал страшное лицо и расфокусировал зрение. Иду к моим зверёнышам, стоящим у группы бойцов. Палаш в этом состоянии имеет астральную составляющую, он прекрасно режет всё, при этом не важно, будет это лезвие, обух или плашмя. Всё, к чему прикоснётся лезвие, просто дематериализуется. Я шёл как зомби, держа своё оружие в руке под углом градусов тридцать, как в кино про самураев. Специально выстраивал траекторию движения таким образом, чтобы задеть как можно больше неразрушимых предметов. Провёл плашмя, и плоскость оставила профиль половины клинка в камне. Небольшой доворот, и кусок брони, отделённый от перевёрнутого кунга, глухо упал на землю. Ни единая мышца на лице не изменила своего положения, когда случайно срезал ствол и часть станка искорёженного пулемёта.

— Мы идём к огням великих. Жертва открыла путь. Закат мира близок, но нам надо успеть, — произнёс я набор слов, постаравшись голос сделать как можно более отстранённым.

Мои зверёныши стали в стойку «собака-подросток хочет поймать белку», а Жупел по-мультяшному развёл руками и одновременно пожал плечами в стиле «куда хозяина скажет, туда я и пойдёт». Я картинно ткнул палашом в направлении пекла и обернулся к моему вымогателю, как будто только что о нём вспомнил. У него, кстати, седых волос прилично добавилось.

— Забирай живых, всех живых, — и показал на нескольких раненых, которым пытались оказывать помощь, — а мёртвых оставь мне. Убирайтесь, — и я пошёл по кругу делать большой обход своих владений.

Когда тебе удаётся придушить скреббера голыми руками, с тобой спорят весьма неохотно. Народ похватал раненых, остатки снаряжения и пронёсся мимо нас на уцелевших машинах. Отсчёт пошёл!

Я даже не сомневаюсь, что как только они доложатся командирам, то получат по ушам, и за нами отправят целую банду непугливых и жадных. Ещё бы, как минимум одна белая жемчужина, и непонятно, что ещё можно отжать у такой странной компании. Одна куча суперспека из янтаря стоит бешеных денег. То, что за нами отправят погоню, это даже не надо быть финансовым аналитиком, чтобы предсказать. Только вопрос, сколько у нас времени и где взять другой транспорт? На ногах не успеем, и срочно нужно найти способ затеряться.

Мы выдвинулись в сторону пекла. Нам надо идти к огням великих, это мы позже свернём, а пока надо наследить. Я размашисто рубанул по стволу высотой метра четыре. У дерева была отломана вершина, очевидно, ветром, и над землёй возвышался ствол сантиметров пятьдесят толщиной и с несколькими тоненькими веточками с редкими листиками. Я рассчитывал, что ствол упадёт, как у лесорубов, но он скользнул по срезу почти вертикально, опёрся в землю и бахнул об пень.

До сих пор не пойму, как остался жив. Бревно подскочило от удара и, перелетев мне через голову, ободрало затылок, очень больно ткнуло по загривку и стукнуло по пяткам. Пятки и загривок, украшенные кровоподтёками, не уставали ныть, что когда я буду прокладывать очередной ровный путь, то надо выбирать что-то поменьше и отбегать подальше, когда огненными клинками машешь. Теперь крупные стволы я обходил и без опаски рубил только кусты.

Мы добрались до ровной асфальтовой дороги. Здесь можно и свернуть, а затем попытаться затеряться. До темноты передвигались со всеми мерами предосторожности и несколько раз меняли направление.