Сивый взял ведерко, в котором оказался корчик, полил руки и вымыл куском хозяйственного мыла. Понаблюдал, как пенная мутная водица стекает в отверстие в раковине, тоже забитое ко всем чертям.

«Грустно все».

Если в годы молодости Борису Дмитриевичу казался привычным и обычным такой уклад, то теперь имелось отчетливое понимание — не должно быть так. Мало какая советская семья пережила распад Союза без сложностей, а бабке в одиночку воспитывающего внука пришлось тем более нелегко. Тамаре Семёновне надо низко в ноги кланяться за то, что тянула на шее аболтуса, а не отдала в Детский дом.

Сивый вытер руки и вернулся в зал, где бабуля разливала чай.

Зал пребывал в полутьме — света с улицы явно не хватало для нормального освещения. Сивый щелкнул выключатель, но лампа не сработала.

— Перегорело?

— Оставь, дядя Гена говорит в выключателе дело.

— Дядя Гена? — Боря приподнял бровь, смутно припоминая дядю Гену.

— Ну Лобутько, сосед наш. Обещал прийти посмотреть.

«Ясно», — Сивый посмотрел на старую советскую люстру на потолке. — «Разберёмся, бабуль».

— Ну рассказывай, внучок, как все прошло? — бабуля сложила на стол руки и внимательно посмотрела на Бориса, приступившего к трапезе.

— Пойдёт, ба. Сама как? — спросил Сивый, уминая пирожки. Вкусные такие, заразы.

— Да я что, вот на кухне все утро проторчала, валерианку пила. Думал все от твоем сегодняшнем выступлении, — вздохнула Тамара Семёновна. — А меня Марфа Константиновна успокаивала. Говорит, Тома — у тебя золотой внук растёт.

— У нас телефон работает, ба? — удивился Борис.

— Работает, я ж у Марфы Константиновны заняла на оплату. До пенсии, — женщина тяжело вздохнула. — Как твою сивую черемуху встретили?

Боря плечами пожал.

— Хрен с ней с черемухой, ты мне лучше скажи для дома нужно что? Принести, достать, починить?

Сивый понимал, что задаёт вопрос дебильный по своей сути — для дома нужно абсолютно все, жили они за гранью нищеты, а сломано оказалось все, что только могло сломаться. Но хотелось дать Тамаре Семеновне уверенности, что теперь все измениться в лучшую сторону.

— А ты чего вдруг спрашиваешь, Борь? — удивилась бабушка и даже насторожилась.

— Решил, что хватит твоему внуку булки расслаблять и халявничать на бабкиной шее. Пора мне мужчиной становиться. Раньше ты обо мне заботилась, теперь я позабочусь о тебе, — заявил Сивый, уминая второй пирожок подряд. — А пирожочки вкусные вышли, бабуль, спасибо тебе большое. Руки у тебя золотые, моя хорошая.