Глава разведки, лёжа на полу, попытался пинком зашвырнуть журнал в огонь. Он прекрасно понимал, что может навлечь на себя — но стремление навредить противнику любой ценой прочно въелось в него. Однако нога его таинственным образом взлетела вверх. Портьера, мирно висевшая рядом, изогнулась, обвила его лодыжку и резко рванула.

Затем портьера освободила свою жертву, но неожиданно ожила одежда. Пояс самостоятельно расстегнулся, штаны и куртка стали каменными и совершенно несгибаемыми; но даже свалившись на пол и будучи не в состоянии пошевелиться, начальник всё равно пытался дотянуться до проклятой тетради — любой ценой! Если бы огонь обрушился сейчас на него — при условии, что пламя поглотило бы и журнал — Цеальвир умер бы самым счастливым человеком на свете.

Пояс обмотался вокруг его горла и принялся затягиваться туже… туже… туже… Начальник тщетно пытался высвободиться. Перед глазами поплыли пурпурные пятна.

— По… щадите… — умудрился прохрипеть он. И Хиргол, который только что переживал свирепую радость при виде того, как подыхает противник… неожиданно очнулся.

И, протянув руку, повелел поясу освободить свою жертву.

Наклонился над судорожно хрипящим Цеальвиром (лицо того уже почернело) и поднял журнал. Повинуясь невнятному порыву, открыл верхний ящик стола и взял оттуда статуэтку Къелливинха. Замер, сжимая её в руке, и ощутил, как многодневная усталость уходит прочь.

Бросил последний взгляд на чудом уцелевшего неприятеля и решительно захлопнул за собой дверь. Велел ей срастись с косяком.

Когда он поворачивал за угол, цепкие коготки уже впивались ему в плечо.

Совет смотрел, словно зачарованный, как семь пятнышек быстро перемещаются по карте. Нетрудно было угадать, куда они направляются.

— Что с отрядами заграждения? — спросила Нерлон, тревожно постукивая пальцами по столу.

— Уничтожены, — ровным голосом ответила одна из рептилий. — Противник совершенно неуязвим, во всех известных аспектах. Все попутные посты уничтожены. Боги не вмешаются, пока не пострадает хотя бы один Храм: противник незрим и для богов, — все слушали её с лицами, на которых отчётливо проступало желание проснуться. — Наша главная надежда — Книга. Раз из–за неё всё началось…

— Но… — начала была Нерлон, но не закончила фразы.

— Шассим, — обратилась хансса к уже изрядно уставшему флоссу. — Отправляйтесь. Постарайтесь переубедить его.

Шассим молча кивнул и мгновение спустя его уже не было.

— Не всё ещё потеряно, — произнесла Нерлон задумчиво, соединяя ладони. Взгляды обратились на неё. — Мои сородичи будут ждать их в каждом крупном городе. Но не хотелось бы вспоминать, что нас создавали, как оружие.

Никто из присутствующих не смог выдержать её взгляда.

— Наивно было играть по правилам с противником, который правил не признаёт, — устало добавила Нерлон и опустилась в кресло. — Унэн был прав.

Унэн мрачно сидел в собственном кабинете, раздумывая, не упустил ли чего–нибудь, как послышались сигналы тревоги. Кто–то приближается к монастырю.

Странно… Так быстро?

Внешние ворота неожиданно взорвались и градом каменных осколков обрушились на площадь. Внутрь вошёл высокий человек в просторном одеянии со знаком Хаоса на груди и спине. В руке он держал чёрный посох. Подняв голову, пришелец безошибочно отыскал окно Унэна и, улыбнувшись, поманил того пальцем.